Ведьма Пачкуля и месть гоблинов - страница 3

— Что такое этот твой маскарад? — не выдержала наконец она.

— Так ты тоже не знаешь? Я думала, все знают. Это когда все кем-нибудь наряжаются и устраивают шествие. А за лучший костюм дают приз. Я подумала, может, корзину со всякими вкусностями из «Жуй-не-поперхнись». Их скунсий пирог прямо объеденье.

— То есть — погоди — не в лохмотья наряжаться? — медленно произнесла Шельма. Это что-то новенькое. — Не надевать шляпу и ведьминский плащ?

— Не-а. Все должны быть в костюмах, — объяснила Пачкуля, рассыпая вокруг себя крошки кекса. — Можно нарядиться пиратами, клоунами, пугалами. Или Золушкой с метлой. Где, кстати, твоя метла? Что-то ее не видать.

— Где-то тут была. — Шельма забеспокоилась: с чего бы вдруг Пачкуле интересоваться ее метлой? — А что?

— Вообще-то, подруга, я хотела попросить у тебя об одном малюсеньком одолжении. У меня тут возникла проблемка. С метлой. Она куда-то задевалась. Со вчера не могу найти, уже обыскалась. Я подумала, может быть, ты вечером подбросишь меня на Кудыкину гору…

Шельма не дала ей договорить.

— Так я и знала! — в ярости завопила она. — Нет, ты слышал, Дадли? Я знала, что ей от меня что-то нужно! Просто так она бы не пришла тут рассюсюкивать!

— А я говорил, — заметил Дадли. — Я предупреждал.

— Ладно тебе, Шельма! Я просто обязана быть сегодня на сборище. Мы же будем планировать Вечеринку, — захныкала Пачкуля. — Неужто тебе жалко для лучшей подруги местечка на старой, облезлой метле?

— Именно, — сказала Шельма. — Жалко. К тому же ты знаешь, как Дадли относится к Хьюго. Дадлик, дорогой, ты хотел бы разделить нашу метлу с мерзким Пачкулиным хомяком? Только честно.

Дадли сплюнул на пол.

— Видала? — сказала Шельма.

— Ну пожалуйста, Шельмочка! — засюсюкала Пачкуля. — Ну сама подумай. Я же пешком не дойду в такую даль. А если я не пойду, то не увижу, что ты наденешь. А ты у меня на сборищах всегда такая красотулечка!

— Что есть, то есть, — сказала Шельма, тряхнув шевелюрой. Она обожала комплименты. — В привлекательности мне не откажешь, не так ли?

— Так ли, так ли! Ты самая модная ведьма шабаша. Поэтому я хочу, чтобы ТЫ была судьей на маскараде. Ну пожалуйста, скажи, что подвезешь меня. Умоляю.

— Ну-у-у-у…

— Не соглашайся, — предупредил Дадли. — Ау, она же тебя селедкой назвала! Не вздумай.

— Заткни пасть, Дадли, — сказала Пачкуля. — Когда ведьмы разговаривают, коты должны помалкивать. Что ты решила, Шельма?

Но Шельма не успела ей ответить, потому что в эту секунду с жутким грохотом распахнулась дверь.

— Гром и молния, — воскликнула Шельма. — Проходной двор какой-то!

— Ага, явилась, значит! — рявкнула Пачкуля. — Я тебя обыскалась, дурында ты этакая. Ты что это вламываешься без стука? Плохая метла! Выйди и зайди как положено!

Метла сиротливо съежилась.

— Что это с ней? — спросила Шельма, с любопытством тыкая в метлу длинным костлявым пальцем. — Почему она не слушается? Метлам положено слушаться.

— Откуда я знаю? Обычно она так себя не ведет. Метла, стой прямо, не сутулься и делай, что велено, а не то получишь топора.

С глухим ударом метла рухнула на пол.

— Она в обмороке, — сообщила Шельма. И потыкала метлу ногой. — Наверное, топора испугалась.

— Чудно́, — сказала Пачкуля, смачивая метлу теплой болотной водой. — У нее, вообще, нормально с чувством юмора.

Метла чихнула, залопотала что-то и попыталась подняться.

— Вставай давай. Щас как хрястну тебя! — припугнула Пачкуля. Это, конечно, было зря, потому что метла снова отключилась.

— Ах ты ж жабьи бородавки! Опять вырубилась. И что с ней такое? Вот досада, что она сказать не может.

(С метлами дело обстоит следующим образом: они понимают ведьминский язык, но не говорят на нем. Потому что они говорят только на древесном языке. Древесный — это такой специальный язык, на котором метлы ведут занудные древесные беседы о своих проблемах: как, мол, трудно найти себе удобный уголок и как неприятно летать против северного ветра. Для ведьм и для нас с вами их разговоры — сплошной шур-шур-шур.)