Ведьма Дивнозёрья - страница 30

— Эй, вы, потише там, — шепотом ругался домовой Никифор. — Коли разбудите мне Таюшку-хозяюшку, я всем зубы пересчитаю-то.

— Баю-баюшки-баю, — курлыкал Пушок колыбельную. — Пошел котик на гору, принес котик сон-дрему…

Девицы-лесовицы поставили возле Тайкиной лавочки туесок, полный спелой земляники, духи-водяники выпустили в ведро серебристую щуку для ухи, полуденница испекла хлеб, банник Серафим принес новые березовые веники, Гриня наколол дров, овинники натаскали ключевой водицы, мавки перестирали белье и развесили его в саду, а Кира сварила вкуснейшее повидло…

Каждый был благодарен Тайке и старался помочь, чем мог. В этом и было подлинное волшебство — самая соль земли дивнозёрской.

Тайка проснулась задолго до рассвета от стука камешков по ставням. Сперва даже не поняла: может, почудилось? Но тут с улицы донесся взволнованный голос Аленки:

— Тая! Ты спишь?

Внизу залаял Снежок. Пришлось открыть окно.

— А чего не в дверь?

Темнота стояла, хоть глаз выколи. Даже птицы еще не начали петь.

— Да я… растерялась просто, — Аленка смутилась. — Прости. Можно мы войдем?

— Конечно, — Тайка помчалась на кухню ставить чайник.

Аленку трясло. Да уж, в таком состоянии не то что дверь с окном перепутаешь — собственное имя забудешь. Пришлось добавить в чай цветков ромашки, чтобы гостья немного успокоилась.

— Тай, у нас на огороде кто-то лежит, — она стукнула зубами о край чашки. — Я до ветру вышла, а там это! Самой не разглядеть, только когда глазами Снежка смотрю, вижу.

— А что оно делает? — Тайка, подумав, сыпанула ромашки и себе тоже.

— К-кажется, спит.

— Неудивительно: ночь ведь на дворе, — она зевнула. — А на что хоть оно похоже?

Аленка замотала головой:

— На жуть жуткую. Тебе лучше самой увидеть, правда. Я теперь одна домой ни за что не пойду. А там мама осталась… с этим.

Тайка вздохнула:

— Ладно, допивай чай. Я быстренько переоденусь. Не в ночной же рубашке идти…

Аленка кивнула и вцепилась пальцами в чашку. Снежок, поскуливая, жался к ее ногам.

Весь июль стояла невозможная жара, поэтому Пушок сменил излюбленное место ночевки за печкой на садовую прохладу. Тайка тряхнула яблоневую ветку, и сонный коловерша свалился ей прямо в руки, даже не успев расправить крылья.

— У-ух! — Он встопорщил перья. — Тая, ты слышала такое слово: режим? В моем возрасте уже нельзя скакать круглые сутки.

— Но ты же, считай, наполовину кот, наполовину сова. Они ночами не спят обычно.

Коловерша аж задохнулся от негодования:

— Вообще-то я не то и не другое! Ты ругаешься просто потому, что я не соответствую твоим ожиданиям! Тая, знаешь такое слово — «стереотипы»? Нужно быть выше этого!

— Тише, не ори. Кругом люди спят, — прошипела Тайка.

— Вот именно! А меня, выходит, можно будить, я же не человек!

А вот это уже было обидно. Тайка надула губы:

— А кто говорил: «случись чего — буди в любое время дня и ночи»? — Она передразнила скрипучий голос коловерши. — Опять наврал?

— Погоди-погоди! А что стряслось-то? Ты не отмахивайся давай, а говори по существу. И не беги так! Я за тобой не успеваю. Тьфу, опять тут эта дивья псина… Да что ж за жизнь-то такая, а?

Пушок перестал бурчать, только когда они дошли до Аленкиной калитки и на цыпочках прокрались мимо дома к огороду.

— Вот тут оно лежало! — Аленка ткнула пальцем в примятые кустики клубники и завертела головой.

У Тайки екнуло сердце при мысли, что жуткая тварь бродит где-то неподалеку, таясь в предрассветных сумерках.

— Может, в дом пойдем? Надо проверить: вдруг оно туда забежало? — Ее голос дрогнул.

Аленка вцепилась в загривок симарглу так сильно, что Снежок тоненько заскулил.

— Н-надеюсь, не забежало, — опомнившись, она ослабила хватку.

Обходить весь дом пришлось крадучись, чтобы не разбудить тетю Машу — Аленкину маму. Но старые половицы скрипели так громко, что та все равно проснулась.

— Ой, девчонки, что это вы тут колобродите ни свет ни заря?

— Ты спи, мам, спи…

— Какое там «спи», — тетя Маша откинула одеяло. — Все равно через час вставать уже. Давайте я вам лучше оладушек напеку.

Аленка и ее мама жили очень бедно. Тетя Маша работала учительницей в соседней Ольховке, а в свободное время шила на заказ, но они все равно еле сводили концы с концами. Об отце Аленка знала лишь то, что тот рано умер, и видела одну выцветшую фотокарточку.