Именно поэтому человека часто называют «глупой овцой». У овец настолько развит стадный инстинкт, что они не могут ему противостоять даже тогда, когда их жизнь в опасности.
Те, кто смотрел фильм Уолта Диснея «Белое безмолвие» (“The White Wilderness”), наверняка помнят эпизод, где лемминги >25 один за другим бросались в воду. Поддавшись власти инстинкта, ни одно животное не может противостоять ему. Овца ведет себя подобным же образом, поэтому негативный аспект ее появления в сновидении служит воплощением стадного инстинкта у человека, олицетворением нашей склонности заражаться настроением толпы и неспособностью отстаивать собственную точку зрения.
Овца — стадное животное par excellence.>26 Безусловно, в каждом из нас живет человек толпы. Например, узнав, что на лекцию пришло много слушателей, вы скажете: «Должно быть, это хорошая лекция». Или же, прочитав, что кто-то устраивает выставку в галерее искусств, вы отправляетесь туда. Увидев, что картины ужасны, вы этого не произносите вслух: вам не хватает мужества. Вы оглядываетесь на других людей, которые, по вашему мнению, должны бы восхищаться выставленными картинами, и не рискуете высказать свое мнение. Многие, прежде чем высказать собственное суждение, сначала смотрят на имя художника. Такие люди — овцы.
В мифологии овца имеет странную связь с миром божественного младенца. Вы все помните, что Мадонну часто изображают рядом с матерью, [св. Анной]: обе женщины наблюдают как маленький Христос и Иоанн Креститель играют с маленькими ягнятами. Начиная с XVI в. Пресвятая Дева изображалась с двумя детьми — Христом и Иоанном Крестителем, играющими с барашком. Есть изображения младенца-Христа в образе ягненка, держащего крест и т. п.
Таким образом, очевидно, что ягненок (агнец) олицетворяет самого Христа, и все же в искусстве способы воплощения барашка и Христа различны. Христос является жертвенным агнцем, agnus dei. В изобразительном искусстве ягненка часто изображают партнером по играм, и его образ (как и в случае изображения бога в виде животного) означает, что барашек — тотемное существо, животное воплощение бога. В немецком фольклоре есть поверье, что души еще не родившихся детей живут в образе ягнят в царстве Матушки Холле (Mutter Holle — вариант богини матери-земли). Души этих нерожденных детей по виду напоминают облака; немцы называют их Lämmerswölchen («облака-барашки»), а англичане — fleece clouds («овечьи облака»). Крестьяне верили, что облака-барашки и есть души невинных младенцев. Считали, что если в День Поминовения>27 на небе много таких облаков, это дурное предзнаменование, сулящее смерть мальчикам и младенцам мужского пола.
Изучая народные поверья в отношении овец, увидим, что во всех традициях овце присуща символика невинности. Овца особенно подвержена сглазу и порче. Она поддается злым чарам значительно быстрее, чем любое другое животное, а наведенная порча может ее даже убить. Овце также приписывается наличие шестого чувства, поскольку считается, что своим поведением она способна предсказывать, например, смерть владельца. Это же качество проецируется на многих других домашних животных: считается, что лошади, как, впрочем, и пчелы, тоже обладают интуицией. Поэтому шестое чувство не является исключительной особенностью поведения овцы — ее характерной чертой в фольклорной традиции остается подверженность воздействию сглаза, порчи и колдовства, исходящего от ведьм и волков.
Молоко — еще одна субстанция белого цвета, служащая символом невинности и чистоты, и на него также можно наложить чары в любой момент. В крестьянских культурах одним из основных действий колдунов и ведьм было наведение порчи на соседское молоко. Поэтому хозяйке следовало соблюдать многочисленные меры предосторожности: молоко нельзя переносить через улицу после семи часов вечера; прежде чем подоить корову, пустое ведро необходимо перевернуть вверх дном, а также трижды прочесть молитву к Пресвятой Деве и т. п. Наши санитарно-гигиенические требования не сравнятся с предосторожностями, которые предпринимались против колдовства в старину: те были несравнимо сложнее. Так, стоило ведьме просто пройти по улице, как у хозяек сворачивалось и прокисало надоенное молоко; если сглазу подвергался коровник, то молоко от таких коров портилось, и надо было искать того, кто снимет порчу с коровника.
