Отец когда-то вывел туда, в этот самый овражек, прямо в камыши канализационную трубу ради удобств в доме. Впрочем, характерного запаха там вроде бы не было, а значит, и переживать нечего.
Мама с утра не капризничала, съела манную кашу, яйцо всмятку, ломтик хлеба со сливочным маслом, выпила чаю. Полина убралась за ней, натерла тело спиртовым раствором там, где назревали пролежни, сделала массаж рук, ног.
Она изрядно умаялась, но не остановилась, снова занялась огородом. Клубника уже отошла, но сорняк пер вовсю. Нужно было прополоть грядки, взрыхлить почву, удалить кусты, отжившие свое, посадить новые, подкормить удобрениями. И все быстро, потому как огород большой. Огурцы, помидоры, картофель, капуста, свекла, морковь, тыква, кукуруза, подсолнухи. В саду деревья обрезать, с вредителями бороться. Весь день как заведенная, присесть некогда.
А вечером Полина растопила баню, которую отец ласково называл душегубкой. Бревно крупное, печь жаркая. За три-четыре часа парилка превращалась в настоящий ад, но Полина и не собиралась доводить ее до этого. Да и дрова нужно было экономить. Они немалых денег стоят.
Дым из трубы валил густо, длинными сизыми облачками плыл к озеру, когда на дороге со стороны поселка появился знакомый темно-серый внедорожник. Полина пожала плечами, глядя на эту машину. Варвара могла бы и позвонить, предупредить. Мама тогда приготовилась бы к ее приезду. В обыденности тоскливых дней пудриться и губы напомаживать ей было ни к чему, но к визитам старшей дочери и дорогого зятька она приукрашивалась как на бал.
Да и Полина совсем не прочь была привести себя в порядок. Ей не хотелось выглядеть в глазах Вадима законченной клушей. Надо было бежать в дом, переодеваться, краситься. Но мама потребует внимания, время бездарно растратится. Некому будет встретить сестру и зятя, открыть им ворота.
Варвара приезжала частенько, пару раз в месяц, и почти всегда без предупреждения. Не человек, а просто снег на голову. Ей нравилось заставать людей врасплох, пребывать во всеоружии собственной красоты.
Полина изучила свою сестру вдоль и поперек, знала, что Варвара всегда одевается эффектно, выглядит ярко, но все же попала под впечатление и даже была посрамлена. Это на радость Варваре, которая просто обожала измываться над младшей сестрой. Прическа у нее высокая, но в новом оформлении, незнакомые сережки с топазами под цвет глаз, брючный костюм, который смотрелся бы одинаково актуально как на пленэре, так и на вечеринке в ночном клубе. Роскошные волосы, изюминка в каждой черте красивого лица, сочные губы, безупречная фигура. Это все про Варвару. Она похожа была на солнце, такая же ослепительная, обжигающая и недосягаемая.
— Привет, сестренка! — Варвара подходила к Полине, раскинув руки, как будто хотела обнять, расцеловать, но лишь пошевелила губами, подставила щеку и даже носик брезгливо наморщила.
Ну да, меньшенькая же вся в делах, в заботах, потная, грязная, еще испачкает, чего доброго. Полина и хотела бы проучить сестру, чтобы не задавалась, но все же поцеловала подставленную щеку. Варвара захлестнула ее как морская волна и потащила обратно на дно жизни, с которого она, в общем-то, и не поднималась.
Вадим не мудрствовал и нос от Полины не воротил. Он шел к ней медленно, не спеша, но приблизился быстро. Его левая рука вдруг оказалась на ее талии, а губы влажно коснулись щеки у самых губ.
Полина вспыхнула. Она представила его правую руку на своей груди. А он ведь действительно едва не коснулся пальцами соска, который вдруг затвердел, налился томительной тяжестью и рельефным контуром проступил сквозь тонкую ткань халата.
Вадим должен был это видеть, потому что смотрел именно туда. Халат у Полины тонкий, тесный, а грудь большая, полновесная. Как бы пуговицы не разлетелись от душевного напряжения.
— Березой пахнет, — сказал Вадим, отстранился от Полины и бутоном раскрыл пальцы перед своим носом.
— Дровами, — уточнила Варвара, подозрительно глядя на него.
Она, конечно же, ревновала своего мужа. Полина ее прекрасно понимала. Поэтому она и пятилась от Вадима, хотя он вовсе и не думал обнимать ее, лезть под пуговицы.
