Лайан внимательно следил за всем этим, сожалея, что мир полон жестокосердных людей, но волшебник с хрустальным шаром остался равнодушным, и даже когда Лайан вытащил двенадцать пакетов с редкими пряностями, отказался расстаться со своей игрушкой.
Лайан упрашивал:
— Я хочу только доставить удовольствие ведьме Лит.
— Доставь ей удовольствие пряностями.
Лайан негодующе сказал:
— Действительно, у нее только одно желание — кусок ковра, который я должен украсть у Чана Неминуемого.
И переводил взгляд от одного к другому гостю, внезапно замолкшим.
— Что за неожиданная трезвость? Эй, хозяин, еще вина!
Владелец серьги сказал:
— Даже если бы пол по колено был покрыт вином, лучшим красным вином Танвилката, свинцовая печать этого имени все висела бы в воздухе.
— Ха! — рассмеялся Лайан. — Пусть только вкус этого вина коснется твоих губ, и пары его все сотрут из памяти.
— Взгляните на его глаза, — послышался шепот. — Они большие и золотые.
— И хорошо видят к тому же, — говорил Лайан. — А эти ноги — быстро бегают… летят, как звездный свет по волнам. А эти руки — быстро ударяют сталью. А моя магия даст мне убежище вне пределов всякого знания. — Он глотнул вина из кувшина. — Смотрите. Вот магия древности. — Он надел на голову бронзовый обруч, прошел сквозь него, внес его в темноту. Когда ему показалось, что прошло достаточно времени, он вышел из кольца.
Огонь горел, хозяин суетился за стойкой. Вино Лайана стояло на столе. Но не было ни следа волшебников.
Лайан удивленно осмотрелся.
— А где же мои друзья-волшебники?
Хозяин повернул голову.
— Разошлись по своим комнатам. Имя, которое ты произнес, тяжелым грузом легло на их души.
И Лайан допил свое вино в хмуром молчании.
На следующее утро он покинул гостиницу и по окольной дороге направился в Старый Город — дикую серую мешанину обрушившихся столбов, выветренных блоков песчаника, упавших фронтонов с высеченными надписями, террас, заросших ржавым мхом. Ящерицы, змеи, насекомые ползали по руинам; больше ничего живого не было видно.
Пробираясь среди развалин, он чуть не споткнулся о труп — тело юноши, который смотрел в небо пустыми глазницами.
Лайан ощутил чье-то присутствие. Он отпрыгнул, наполовину обнажив рапиру. На него смотрел согбенный старик. Он заговорил слабым дрожащим голосом:
— Что тебе нужно в Старом Городе?
Лайан убрал рапиру.
— Я ищу Дворец Шепотов. Может, покажешь?
Старик испустил хриплый звук из глубины горла.
— Еще один? Еще? Когда это кончится?.. — Он указал на труп. — Этот пришел вчера. Он тоже искал Дворец Шепотов. Хотел обокрасть Чана Неминуемого. Видишь, каков он теперь? — Старик повернулся. — Идем со мной. — И он исчез за грудой обломков.
Лайан последовал за ним. Старик стоял возле другого трупа с пустыми окровавленными глазницами.
— Этот пришел четыре дня назад. Он встретился с Чаном Неминуемым… А вот здесь, за аркой — великий воин в доспехах из перегородчатой эмали. И здесь… и здесь… — Он показывал, показывал. — И здесь, и здесь, как раздавленные мухи.
Он устремил на Лайана взгляд своих водянистых голубых глаз.
— Вернись, молодой человек, вернись, иначе твое тело в зеленом плаще сгниет здесь на камнях.
Лайан вытащил рапиру и взмахнул ею.
— Я Лайан-Странник. Пусть лучше боятся те, кто меня оскорбит. Где Дворец Шепотов?
Старик стоял, как обветрившаяся статуя, и Лайан ушел.
“А что, если старик — подручный Чана, — спросил себя Лайан, — и как раз сейчас идет к нему с предупреждением?.. Лучше принять меры предосторожности”. Он прыгнул на высокий обломок колонны и, пригнувшись, побежал назад, туда, где оставил старика.
Вот и старик, что-то бормочет, опираясь на палку. Лайан бросил кусок гранита размером со свою голову. Удар, вскрик — и Лайан отправился своей дорогой.
Он прошел мимо разбитого обелиска и оказался во Дворце Шепотов. Прямо против него был длинный широкий зал, обозначенный наклонной колонной, на которой выделялся черный медальон — знак Феникса и двуглавой ящерицы.
Лайан укрылся в тени стены и стоял, высматривая, как волк, малейшее движение.
Все вокруг было неподвижно. Солнечный свет придавал руинам пугающее великолепие. Во все стороны, насколько хватало глаз, тянулись разбитые камни. Пустыня, усеянная тысячами развалин, откуда ушел дух человека, и камни стали принадлежностью природы.
