Мерси вздохнула.
– Да…
– Ты бы поговорила с ней, что ли.
– Думаешь, не пыталась? Бесполезно. Такое впечатление, будто она ушла в себя и никого не видит и не слышит.
С губ Энн слетел короткий смешок.
– Но видит ведь этого своего… Ронни, кажется?
– О да! Его она и видит и слышит. В частности, прислушивается к его просьбам раздобыть деньжат для развлечений. И, что самое опасное, находит способы исполнить эти просьбы!
– За счет бюджета студии? – нахмурилась Энн.
Мерси кивнула.
– Личный счет Доррис почти пуст.
– В самом деле?
– К сожалению. Ведь у нее и до Ронни были приятели. Вероятно, с их помощью она хотела отомстить Эзре.
– Или самоутвердиться, – задумчиво произнесла Энн. – Наверное, ей нужно было вновь почувствовать себя женщиной если не любимой, то желанной.
– Хорошенький способ самоутверждения – разорение собственного бизнеса! – возмущенно воскликнула Мерси.
Энн с сочувствием посмотрела на нее.
– Понимаю твой гнев.
– И ладно бы шла на дно сама, но ведь тянет за собой и меня! Это ведь и мой бизнес тоже…
– Косвенно это и меня касается, – немного подумав, заметила Энн. – Будучи вашим сотрудником, я заинтересована в том, чтобы студия процветала, иначе могу лишиться работы.
Мерси улыбнулась.
– Брось, ты без работы никогда не останешься. Такого специалиста, как ты, с радостью возьмут в любую дизайнерскую фирму.
– Спасибо за столь высокую оценку моих способностей, но я не из тех, кто кочует из одной конторы в другую. Хотя, если выхода не будет, разумеется, я это сделаю. Гм… тебя ведь тоже с радостью возьмут на работу. За минувшие годы ты сама превратилась в высококлассного специалиста. Тут Доррис неплохо постаралась.
– И я ей признательна, – сказала Мерси. – Но сама понимаешь, одно дело собственный бизнес, и совсем другое – роль нанятого работника. И потом, столько сил и времени вложено в эту студию… – Она обвела взглядом помещение.
– Понимаю, – вздохнула Энн.
Мерси благодарно кивнула.
– Ты даже не представляешь, как важно для меня знать, что рядом находится человек, который все понимает. Тем более что с некоторых пор в делах студии мне приходится полагаться только на себя.
– В твоем возрасте это нелегкая ноша. Но ты справишься, я не сомневаюсь. Все наладится, уверяю тебя.
– Спасибо, Энн. – У Мерси вновь вырвался вздох. – И все же я ума не приложу, что мне делать с Доррис.
Она с надеждой взглянула на Энн, и та на миг задумалась.
– Знаешь, какая мысль пришла мне в голову?
– Какая?
– А что, если к этому делу подключить Гранта?
Во взгляде Мерси промелькнуло удивление. И хотя ее сердце ёкнуло при звуках заветного имени, тем не менее она не сумела постичь логики Энн.
– Каким образом?
– Ведь он не чужой для вас человек. Поговори с ним, и, может, он найдет какие-то доводы, способные убедить Доррис в необходимости взять себя в руки и вернуться к нормальной жизни.
После этих слов Мерси впала в задумчивость.
– Ты полагаешь? – наконец подняла она взгляд на Энн.
– Разумеется, я не уверена в успехе, но попробовать стоит, – сказала та.
– Наверное, ты права, – медленно произнесла Мерси. – Стоит попробовать. Если только Грант выполнит обещание и в самом деле еще хотя бы разок навестит нас…
Ресторан «Грот» они покинули в половине двенадцатого ночи.
Пребывание в нем оказалось для Мерси если не мучительным, то малоприятным. Основной причиной было то, что в ресторане действительно – как Эрик и обещал – царила подчеркнуто интимная атмосфера.
Заведение хоть и называлось «Гротом», было оформлено скорее под пещеру с высокими сводами и колоннами в виде сталактитов и сталагмитов. В нем стоял полумрак, лишь откуда-то сверху падал луч света, озаряя находящееся в центре озерцо, посреди которого время от времени поднимался невысокий пенный фонтан наподобие гейзера.
Столики стояли по окружности, в нишах, освещаемых настенными канделябрами. Сидящие за ними посетители почти не видели друг друга из-за окружающего сумрака.
Благодаря всем перечисленным факторам в ресторане достигалась высокая степень интимности, что привлекало сюда немало влюбленных пар.
Официантки были как на подбор красавицы, облаченные в весьма своеобразную униформу – костюмы из меха, имитирующего шкуру леопарда, державшиеся на одном плече и оставлявшие открытой почти всю спину.
