— Отвечаю, был из лесных, мы его давно искали. Бизнесменам флешки подбрасывал, ну, ты знаешь. Типа, если денег на джихад не дадите, убьем. И короче, после того как мы его племянника обнаружили, такой шум поднял он! Митинги, хай-хуй, «Матери Дагестана»! Теперь вот Нурику жить не дает.
Нурик только кивал, не говоря ни слова.
— А я при чем? — спросил Юсуп.
— Времени до конца регистрации кандидатов мало осталось, нам надо успеть. Ты же в городском отделе людей знаешь. Надави да на них, Юсуп, по-братски. От души спасибо скажу.
— Да к кому мне идти? Где Кизилюрт? Где горотдел? — развел руками Юсуп.
— От души, говорю, магарыч сделаю. Сходи к Магомедову, скажи, так и так, вмешаться надо.
Повисла пауза. Юсуп о чем-то тяжело размышлял, стуча пальцами по острому колену. Абдул-Малик ждал, машинально вытирая лицо салфеткой, Нурик все так же молчал.
— Вот похожих козлов мы на той горе находили, только маленьких, — слышался тихий голос Дибира в углу. — Несколько штук металлоискателем нашли и хорошо продали. Пять тысяч, что ли, лет им было.
— Так зачем продавали? — наседал неуемный Керим. — В музей почему не отнесли?
— В музее тоже можно было продать, директору. Но он меньше давал, а мы прямого поставщика нашли. В музей за копейки сдашь, а потом они там сами кому надо за большие деньги продадут, — объяснял Дибир. — Вот жены моей брат нашел ружье старое с медными пулями, отнес в хранилище бесплатно, а потом музейный директор на это ружье себе машину купил. Так что ты, брат, сабур делай, а то нервы тратишь…
Юсуп меж тем взял вторую бутылку кагора и разлил вино по бокалам.
— Я к Магомедову подойду, конечно, но не обещаю.
— Почему не обещаешь?
— Связи у меня не те, Абдул-Малик, — ответил Юсуп, пододвигая ему бокал. — Ты к другому лучше обратись. А вообще по закону надо действовать. Ранили твоих родственников, значит, виновных судить надо.
— Не-е-ет, — закачал головой Абдул-Малик, отодвигая от себя бокал, — я за тебя пить не буду, пока слово не дашь. Я же тоже могу по закону действовать. Вот твой племянник где на той неделе был?
— Какой?
— Да вон стоит, — кивнул Абдул-Малик на Магу, повышая голос, — его из Кяхулая парень обидел, а он в ответ друзей на семи легковушках и трех мотоциклах из Альбурикента привел. Стали того парня избивать. Бах-бух, к тому тоже из Кяхулая целая толпа прибежала. Стрельба, туда-сюда. Одному нашему лейтенанту, который разнимал, тоже пуля в колено попала.
— Это не Мага же сделал, у него оружия нет.
— А ты откуда знаешь, Юсуп? Он драку начал, а потом сбежал.
Мага услышал разговор и застыл в нерешительности.
— Что за хабары про тебя, Мага? — спросил Юсуп.
— Да не трогал я никого. Нет-нет, с пацанами рихтуемся, но двадцать человек на одного не ходим! Я же не очкошник!
— Я с твоим отцом поговорю, Мага, — сказал Юсуп угрожающе.
— Там уже все в порядке, маслиат[11] сделали, но все равно неприятно, — проговорил Абдул-Малик, вставая со стула.
— Сядь, давай выпьем еще, — остановил его Юсуп.
— Не могу, у нас с Нуриком вечер тяжелый, — отозвался Абдул-Малик.
Нурик разгладил усы и молча поднялся вслед за дядей. Распрощались, пожимая друг другу руки. Появилась Зумруд с заварным чайником, но Абдул-Малик с Нуриком уже выходили во двор. Юсуп вышел с ними.
— Ну че, была драка? — спросил Анвар у Маги.
— Балабол пузатый, вот он кто, — раздраженно откликнулся Мага. — Это вообще не я начал, меня Запир позвал, когда там уже бакланились.
Дибир и Керим все еще стояли у козла.
— Ну что вы все расстроенные? — спросила Гуля, являясь в комнату в своей сверкающей кофте.
— Садитесь пить чай, — пригласила Зумруд.
Хлопнула дверь, и вернулся Юсуп.
— Хотел их за ворота проводить, они не пустили. Темно там как-то, надо лампочку вкрутить…
Как будто в ответ на его слова люстра вдруг погасла, мигнула несколько раз и вновь засияла.
— Контакт, наверное, — сказал Керим, блеснув очками.
Дибир глядел на окно, в котором отражалось его четырехугольное лицо, и что-то шептал себе под нос.
* * *
Зумруд цедила крепкий чай из раскаленного стеклянного стакана, с сахаром вприкуску. Остальные — из позолоченных чашек. Дибиру вспомнилось, что похожие чашки он видел в Мекке, когда ездил в хадж в первый раз. Была толкотня у Хаджра Асвада. Дибиру очень хотелось подобраться поближе и поцеловать черный камень, но в страшной сутолоке ему сломали ребро. А когда ездил во второй раз, то поехал за напутствием к старцу Саиду Чиркейскому, который учил его и других паломников вести себя в Мекке. А потом все вместе читали дуа
