Вдали от дома - страница 12

Шрифт
Интервал

стр.

Коротышка выслушал мое богохульство. Он не спросил, почему я так уверена в получении франшизы «Холдена». Он сказал, что подумает об этом, но, очевидно, ему не терпелось сбежать от моих речей. Он поцеловал меня в глаза и сказал, что любит, но его задело, что я назвала его «нервной Нелли».

Он сел на поезд. Я сначала заехала в кооператив, а затем к мяснику, где люди пытались разузнать, кто я. Они очень хотели доставить товар домой, но я не дала им адрес. Все хотят знать о твоих личных делах.

Я приехала домой, сразу встала под навес. А там пропеллер медным коком отбрасывал блики, словно какой-нибудь мерзкий католический святой. Вообще-то я не собиралась выбрасывать его на свалку, сегодня или когда-то еще, но теперь я забежала внутрь и сорвала пуховое одеяло с нашей брачной постели, и вернулась под навес, где накинула его на крышу «кастомлайна», прикрутив бечевкой через открытые окна. Мой отец продавал овец и скот, и все детство я провела в разъездах от фермы к ферме в сезон урожая. Я привязала одеяло крепко, словно тюк сена.

Вид розового стеганого одеяла сильнее бы огорчил Коротышку, чем грязь на покрышках, но это останется моим женушкиным секретом.

Пропеллер оказался тяжелее, чем я ожидала после того, как муж подкинул его в воздух. Но я бы передвинула его, дюйм за дюймом, по бетонному полу. Конечно, я понятия не имела, как подниму его на крышу. Но если бы меня было так легко привести в уныние, я бы еще оставалась девственницей-невестой. Я так дела не делала – не принимала поражение на старте. Менее чем через полчаса пропеллер уже аккуратно опирался на машину.

В действительности я не надеялась застать мистера Баххубера дома – он был учителем, будний день, – но я вошла в садовые ворота, встала у задней двери и постучала. Никто не ответил. Более воспитанная женщина сдалась бы, но я проскользнула сбоку и – каким потрясением для меня было обнаружить его, глядящего из окна своей спальни.

Мне никогда не приходило в голову, что такой вежливый, приятный человек скрывается от закона. Я подумала только: слава богу.

Он встретил меня у кухонной двери, выбритый и сверкающий, а я так спешила заполучить его помощь, что ему, должно быть, почудилось, будто произошел несчастный случай. Я дала ему бечевку и, как он после мне сказал, он так понял, что это для жгута, и даже когда я привела его под навес, не смотрел в сторону пропеллера.

– Вы не поднимете его? – спросила я.

– Это?

«Что же еще?» – подумала я.

– Вы не могли бы уложить его на крышу?

Он сказал, что может, но не двинулся.

Я спросила, не нужна ли ему помощь.

Нет, не нужна. Он обнял пропеллер, поднял горизонтально и уложил на одеяло, и я увидела, что винт оставил масляное пятно на его одежде, и мне стало стыдно, так что я промолчала об этом.

– Это все, что вы хотели?

– Я сама смогу привязать.

Но он провел длинными пальцами по пропеллеру, словно сам его чистил:

– Знаете, что это за древесина, миссис Бобс?

– Понятия не имею, – сказала я.

– Это клееный белый дуб. Видите, как тесно сжато волокно?

Я взглянула в эти странные немецкие глаза:

– Откуда вы знаете? – спросила я.

Конечно, я была совершенно не в курсе, что мой сосед прославился благодаря викторине. Он знал все, как оказалось: историю Египта и вулканов – и когда он увидел, что я хочу привязать пропеллер, то отверг мою бечевку, и я позволила ему взять собственную веревку – почему нет? – и узнала, что веревки делают из пеньки, хлопка, кокосового волокна, джута или соломы. И признаюсь, это было мило – с какой нежной простотой мы говорили о веревке. Я отошла в сторону и позволила ему закрепить винт.

Когда он закончил, я спросила, не сможет ли он сказать, где находится свалка.

– Свалка? – Он поднял брови. Уставился на меня. У меня покраснели щеки.

Я сказала, что он посадил пятно на красивую белую рубашку. Извинилась.

Он даже не взглянул на пятно.

– Нельзя везти винт на свалку, – сказал он.

Он был не виноват, что не знал мой характер. Я объяснила, что должна это выбросить. Без вариантов.

– Я присмотрю за ним, – ответил он. – Буду рад.

– Нет. Я должна от него избавиться.

Он сложил руки на груди и восхищался пропеллером, будто это была статуя Девы Марии. Я повторила, что мне жаль. Но так обстояли дела.


стр.

Похожие книги