Когда Тутмос торопливо покидал храм, один из мастеровых догнал его и спросил:
– Знаешь ли ты, кто с тобой разговаривал? – Так как Тутмос не ответил, незнакомец продолжал: – Это сам Бак! Да, Бак, главный скульптор царя. Ему нужны люди!
– Наверно, ему трудно их найти, – сказал Тутмос.
– Напрасно ты так думаешь! Не всякий годится для работы здесь! Скольких людей Бак уже выгнал! Каменосечцев, которые способны лишь выбивать долотом по уже готовому рисунку, он, конечно, найдет достаточно. Ему не нужны и художники, придерживающиеся старых правил. А рисовать по-новому, так, как этого хочет наш царь, умеет не всякий!
– Ну… а что хочет царь?
Хотя Тутмос очень торопился, он не мог удержаться, чтобы не задать этот вопрос. Он даже остановился и внимательно посмотрел на собеседника.
– Царь хочет видеть правду! – ответил тот, четко и медленно произнося слова. – Он желает, чтобы мы высекли правду из камня!
Никогда в жизни ничто не производило на юношу такого впечатления, как эти слова. Но ему надо было спешить. Он не мог продолжать разговор, которому – он это хорошо знал – не будет конца!
Тутмос лишь спросил:
– Кто ты? И как я мог бы тебя найти?
– Меня зовут Ипу. Я живу в доме подмастерьев, у главного скульптора царя.
– На этом берегу реки?
– Да, на этом.
– А я живу на западном берегу. Но может быть… когда-нибудь мы снова увидимся!
Всю дорогу домой Тутмос придумывал, что он скажет старому мастеру в свое оправдание. Это же неслыханно, чтобы подмастерье самовольно бросил работу! А ведь он понадеялся на быстроту своих ног! Он думал, что со своими здоровыми ногами опередит хромого Иути, придет к гробнице третьего пророка вовремя и к приходу своего мастера будет там работать так, словно он никуда и не отлучался.
Но теперь надежды на это не оставалось. Может быть, сын рыбака уже потерял терпение и давно переплыл на ту сторону реки. Тогда ему придется побегать по берегу взад и вперед, прежде чем кто-нибудь согласится взять его на ту сторону «за спасибо».
На землю ложились уже косые длинные тени, когда Тутмос, весь мокрый от пота, добрался до гробницы. Он вглядывается в темноту пещеры и прислушивается, но не улавливает ни единого звука. Тогда Тутмос быстро прячет осколок пластинки с рисунком в расщелину камня, справа от входа, и бесшумно крадется в глубь пещеры. Там не видно ни огонька: значит, старого мастера нет в гробнице. Но это вовсе не успокаивает юношу. Наверно, старый Иути отправился искать его. И тогда он будет сердиться еще больше. О, Тутмос хорошо знает, что такое гнев старика!
Тутмос вышел из пещеры, прикрыл рукой глаза от света и огляделся. Так и есть! Он увидел своего мастера, с трудом ковыляющего по каменистой дороге. Нужно побежать ему навстречу и помочь идти! Может быть, это хоть в какой-то мере смягчит гнев Иути?
Как только Иути заметил юношу, он остановился и подождал его.
– Ты беспокоился обо мне? – спросил он и тепло посмотрел на Тутмоса. Хотя юноша покраснел, Иути не обратил на это внимания и продолжал: Небамун сперва завез меня к себе. Его супруга заставила меня пообедать с ними. Я не мог отказаться.
Тутмос невольно подумал: «Высечь правду из камня!.. Но я же не лгал… хотя правда, да, правда – это совсем другое!»
Кровь прилила к загорелому лицу мальчика, но мастер был в таком хорошем расположении духа, что ничего не заметил. Старик оперся на руку своего подмастерья, и Тутмос бережно повел его по плохой дороге, помог подняться по неровным ступенькам в гробницу, где они вместе работали.
Не каждому скульптору приходится ездить в карьер, когда ему требуется камень для статуи. Конечно, большие глыбы, из которых можно вырубить статуи для храма, обрабатывают прямо на месте. Глыбы же поменьше – для статуй в гробницах чиновников и жрецов – грузят в необработанном виде на корабли и везут вниз по реке. Когда слух о прибытии такого груза разносится по городу, скульпторы спешат на берег: ведь спрос на камень велик. Иногда из-за какого-нибудь очень симметричного камня, работать над которым гораздо легче, разгорается оживленный торг – каждый мастер готов заплатить больше другого. Не раз Тутмос, когда он приходил слишком поздно, возвращался с пустыми руками, так как все хорошие, подходящие для работы камни уже нашли себе хозяев.
