— А тебе-то, Алла, не стыдно?
— Ленечка, милый, не надо, пожалуйста.
— Чего не надо-то? И так уж в цехе… болтают…
— Да, Леня! Вчера Потапова со штамповки назвала меня немецкой овчаркой. — Алла всхлипнула.
Немец громко затараторил:
— Скоро будет хорошо. Мы едем по домам. Мой дом в советской зоне. Будем ездить гости. Вы к нам, мы к вам!
— Ага, обрадовался, — ощерился Ленька. — Мой батя пятый год из-за тебя с головой мается, а я к тебе в гости поеду…
— Леня! Я тебе клянусь, ничего плохого между мной и Адольфом не было. Честное-пречестное слово. Не сердитесь вы все на меня. И Сашеньке передай…
Немец что-то быстро-быстро заговорил по-немецки. Алла ответила ему по-русски:
— Конечно, Адольф. Ребята знают, что мы говорим с тобой об искусстве. И они не очень сердятся на меня.
Но все-таки, уходя, Ленька сказал Алле:
— Тебя Сашка Лебедев… такой парень… а ты…
Откровенно-то говоря, уж кому-кому, но немцу-то надо было врезать… Но ведь по всему видно, что Алка эта Кильчевская сама к Адольфу тянется…
А скоро крутые дела начались в штамповочном инструментальном хозяйстве.
Но сперва воскресенье необыкновенное случилось. Уж такое воскресенье…
В одну из суббот не только по восьмому цеху, но и по всему заводу распространился слух, что завтра на футбольном поле парка «Победа» состоится международный турнир по футболу. Будут участвовать команды Австрии, Германии, Венгрии и команда «Звезда» Черновской фанерной фабрики.
Дело в том, что и в Большом Городе, и в Черновке располагались огороженные заборами казармы пленных. Здесь кроме немцев, правда отдельно от них, жили венгры (их местные мадьярами называли) и австрийцы.
Пленные работали не только на заводах, но и строили дома. Строили, надо сказать, отлично. Получить ордер в такой дом считалось великим счастьем.
Первое послевоенное озлобление против пленных, когда пацаны кидали в них камнями, а взрослые, особенно женщины, слали вслед проклятия, такая сердитость уже прошли. Все чаще на улицах можно было видеть пленных без конвоя.
А когда в кинотеатре «Победа» (кстати, тоже построенном руками пленных) шла трофейная картина «Девушка моей мечты», немцы валом валили с сеанса на сеанс.
Но вот совершенно неслыханное дело — международный футбол!
По жребию выпало «Звезде» играть с венграми, а немцам с австрийцами. А потом уж, после перерыва, должны играть между собой победители.
Стадион был полнехонек. Никаких раздевалок не было, и поэтому команды вместе со своими болельщиками располагались в гуще деревьев, там футболисты переодевались, подгоняли форму.
Первыми на поле выбежали наши и венгры. Наши крикнули «физкультпривет», а венгры что-то непонятное вроде «гип-гип-ура».
Ленька и Сашка Лебедев пристроились за воротами венгерского вратаря. Многие заводские пришли посмотреть на этот необычный футбол, даже старик Мясоедов здесь был, отсутствовал только Козлов.
Мадьярский вратарь был высоким, поджарым парнем… И если у некоторых игроков на ногах были обыкновенные ботинки, то на вратаре красовались бутсы и даже гетры со щитками.
А Ленька с Сашкой устроились за воротами, чтобы получше разглядеть, как Петя Выборнов будет забивать голы этому мадьяру. Петя был в «Звезде» лучшим центрофорвардом, а в защите славился Андрей Михайленков, здоровенный, кряжистый парень, по годам еще ожидающий призыва в армию.
Началась игра, и сделалось что-то непонятное. Наши никак не могли пробиться к воротам венгров, а те то и дело врывались в штрафную площадку «Звезды». Михайленков трудился в поте лица, а Петя Выборнов одиноко стоял в центре поля, но мяч к нему почему-то не попадал. А когда он оказался с мячом и бабахнул-таки своим любимым резаным ударом в верхнюю левую девятку, вратарь в длинном прыжке красиво забрал мяч.
Петя пободался было между рук вратаря, но тот держал мяч высоко, на Петю не обращал внимания. А когда вратарь что-то громко крикнул, все венгры бросились вперед, а один маленький коротышка оказался у углового флага. До него-то, точнехонько в ноги, и допнул мяч венгерский вратарь. Причем пинал он не просто с руки, а в тот момент, когда мяч, чуть подброшенный вверх, касался земли.
