Венчался на царство без поспешности, через восемь месяцев по смерти царя Федора — первого сентября 1598 года. Венчание было особо величавое, ибо совершал его патриарх. Сверх прежних регалий царь получил яблоко-державу.
Милости Годунова были тоже удивительные. На год освободили весь народ от всех налогов и поборов, всех тюремных сидельцев отпустил, купцам даровал два года беспошлинной торговли, боярам пожаловал поместья, дворян наградил двойным жалованьем. Не забыл новый государь сирот и вдов. Всем были розданы деньги и корм.
Начиналось не царствие, а сказка.
Сказка Годунова вышла коротенькой. Конец же у нее — страшнее страшного.
Службы князей Шуйских государю Борису Федоровичу были усердные, но не очень знаменитые.
В походе на крымского хана, когда Борис, еще не венчавшись, выставил в Серпухове полумиллионное войско, князь Василий Иванович был воеводой полка правой руки, а его брат князь Дмитрий — воеводой передового.
На другой год в росписи государева полка названы бояре князь Александр да князь Иван Ивановичи Шуйские.
В 1601 году Александр умер, а Ивана в следующем, 1602 году, лишили боярского звания. Дворовый человек донес, будто князь Иван занимается ведовством и хранит наговоренные коренья. Истинная причина опалы иная. В доме Ивана Шуйского как свои люди принимались иноки Чудовского монастыря иеромонах Варлаам да крылошанин Мисаил Повадин. Вместе с иноком Григорием Отрепьевым Варлаам и Мисаил бежали в Литву. Смутные россказни о спасшемся от злодейской руки царевиче Дмитрии явили сначала тень, а тень обернулась плотью.
За доносы уже не пороли кнутом, не гнали на край света, награждали, как за геройство.
Все, кто мог угрожать в будущем наследнику престола, юному царевичу Федору, подверглись опале, пострижению в иночество или же тихо умерщвлялись.
Больше других пострадали Романовы, Черкасские, Шестуновы, Репнины, Карповы, Сицкие.
Богдана Бельского царь отправил строить засечный город Борисов. Город был построен замечательно, но за гордые слова: «Годунов-де царь в Москве, а он, Бельский, царь в Борисове» — оружейничего доставили в Кремль, и царский хирург Габриель совершил удивительную казнь: выщипал опальному бороду.
Страну потряс невероятный голод. Дело дошло до людоедства. Царь Борис спасал народ, как мог, но не оставил своего любимого дела. Возвел колокольню Ивана Велика, пристроил две огромные каменные палаты к Золотой и Грановитой.
И хлопотал, хлопотал над гнездом своим. Искал для царевны Ксении заморского принца.
А вот самому Василию Ивановичу царь Борис жениться воспретил. И князю Мстиславскому тоже, хотя оба не имели потомства.
А туча над царством все темнела, темнела, и 16 октября 1604 года блеснула молния: явился на границах Московского царства царевич Дмитрий с ополчением из вольных шляхтичей, казаков, русских перебежчиков.
Годунов послал в Брянск во главе большого полка боярина князя Дмитрия Ивановича Шуйского, в другие полки Ивана Ивановича Годунова да Михайлу Глебовича Салтыкова.
Простое дело — разбить шайку бездельников, но народ забыл все благодеяния Годунова, вспомнил его неправду.
26 октября Дмитрию присягнул Чернигов, Новгород-Северский, где воеводой был Петр Федорович Басманов, отразил войска «царевича», но в Путивле князь Василий Рубец-Мосальский повязал окольничего Михайлу Салтыкова и сдал новоявленному царю вместе с городом.
Присягнули Дмитрию Рыльск, Борисов, Белгород, Волуйки, Оскол, Воронеж, Кромы, Ливны, Елец, вся Комарницкая волость.
13
Годунов сидел за столом, глядя в одну точку. Вошедшего в комнату Шуйского сначала не воспринял. Вдруг задрожал, очнувшись, подбежал к Василию Ивановичу, обнял:
— Какие времена пришли! Звездочеты в первые дни моего воцарения прочли на небесах, что быть мне шесть лет на царстве. Истекает срок, — отпрянул от Шуйского, поглядел цепкими глазами. — Постарайся ради меня, спаситель ты мой! Постарайся! Скажи им, как лежал он в гробу, как прощались с ним, как крышкой гроб закрыли… Ведь ты сам его закрыл.
— Сам, государь! — Князь Василий поклонился. — Рад служить тебе, государь!
— О Шуйский! На нас много грехов. Не оставляй, коли что, Федора Борисовича! Уж очень он, Господи, юный. Без помощи ему нельзя… Ну да ступай, ступай! Вся Москва на Красной площади.
