— Простой секрет для маленькой, для маленькой такой компании…
— Мне обрисовывали это как целую империю.
— Империя, может быть. Но не целая, а дыроватая.
— Послушай, интересно: а что у тебя было во второй вводной для Королькова?
— Ничего. У него пороху и так на донышке оставалось.
— Зинка, ты гений!
— Я — гений, да! На зарплате, заметь, которая совершенно не соответствует моим возможностям. Ладно. Пока ты здесь, кстати, валандался… Слушай, Трушкин, у меня гениальная догадка, уж если на то пошло: не от этого ли слова Воланд? Воландаться ведь это — убивать время. Убивающий время.
— Успокойся. Валандаться пишется через «а».
— Жаль.
— А вот ответь-ка мне еще: как ты узнала, что я здесь?
— Тараблин. А про концерт? Афишу ведь на входе пришлепнули. Я, кстати, содрала. На память. А что не будешь играть?.. Проще простого. Я сразу поняла, что тут какой-то шлепендрёж. У тебя же нет слуха.
— У меня?
Я был искренне изумлен, если не сказать — оскорблен, и едва не задохнулся от возмущения. Скажи мне кто-нибудь, что я глуп, суетлив, слабохарактерен, пришепетываю, вру на каждом шагу и, допустим, не склонен отдавать долги… Даже последнее не так сразило бы меня, хотя это и чистая ложь. Но нет слуха? Сейчас мне казалось, что Зина легкомысленно и мимоходом покусилась на самое лучшее и несомненное, что во мне было.
— Это говоришь ты?
— Костик, я бестактная. Прости. Ну, спой-ка мне «до».
— Даже не подумаю, — сказал я и запел.
— Всё, всё! — замахала руками Зина. — Экзамен закончен. Это не «до», а какое-то «си-мерзоль».
— Что еще за нота?
— Вот и я думаю.
— Если бы ты сейчас не спасла мне жизнь, я бы убил тебя.
— Верю, начальник. А теперь берем голову в руки, и давай к делу. Дела невеселые. Выпей чаю.
Зина подготовилась серьезно. Чай был налит из термоса, с сухим, клочковатым паром — значит, почти кипяток. Полиэтиленовая коробка с сардельками, зелень, хлеб, бутерброды с сыром.
— А в чай? М-м? — спросила Зина, вынув из сумочки ополовиненную маленькую.
— Употребим отдельно, — сказал я.
— Одобряю, — поддержала она.
— Ну вот, выпили и закусили, — сказал я, после того, как выдержал ритуальную паузу и закурил. — Все честь по чести. Спасибо. Теперь излагай.
На самом деле, я был благодарен Зине за эту затяжку с объяснениями, которая помогла мне собраться с мыслями. Теперь я был готов к любым неожиданностям. Так мне казалось.
— Костик, тебе надо набраться мужества. Прежде всего: мама.
— Она умерла?
— Нет, она пропала несколько дней назад. Лера оставила ее в постели, едва живую, как она говорит. Вернулась, а мамы нет. И ни записки, ничего. Милиция, условно говоря, ищет.
Я вспомнил, как видел маму в последний раз. Таких потерявшихся старушек полный город. У помоек, на вокзалах, в сквериках. К ним привыкли, как к голубям. Старушек у нас жалеть не умеют. Не наша национальная черта. Милиция палец о палец не ударит.
— Да, — сказал я. — Исчезать — это у нас фамильное. А что Лера?
— Слушай, она сбилась с ног. Лица нет. Одни ребра.
Я узнавал Зину. Ее речь состояла из разговорных метафор, которые сбивались в беспорядочную очередь, не знакомясь друг с другом. То есть в голове-то она держала, неверное, нечто зримое и связное, а словами выходило «лица нет одни ребра». Самое удивительное, что понимали ее без труда. Если она скажет про кого-то, что он «мечется без ног», никому в голову не придет искать человека, который быстро ездит на коляске с подшипниками.
— Она и к Варгафтику ходила. Но того как будто озверином накормили. Даже на себя не похож. А вчера, говорят, и его уволили. Приказ не подписан, но говорят. Это все оттого, что наверху… Ну, как это называется в шахматах, когда король и королева меняются местами?
— Рокировка.
— Вот. Они рикирнулись. А Варгафтик кого-то из них больше поддерживал. Королеву, например. А надо было короля. Теперь те в шоколаде, а остальные расплачиваются за свои неправильные симпатии. Не по-людски, Костя. Ведь не по-людски? Варгафтик был хороший. Он еще и Сталина застал.
— Да, Варгафтика жаль. Но, я думаю, он выплывет.
— А с Лерой все равно нехорошо поступил. Сейчас, мол, не тот момент. Во-первых, момент всегда не тот. А во-вторых, мама-то при чем?
