Молодой человек с благодарностью посмотрел на Предславу, снова опустившую глаза.
— Тогда примите мою благодарность вы оба, и ты, старик, и ты, девушка… — произнес он, — без вас мне пришлось бы плохо, но скажи мне, отец, где я теперь?..
— Ты под Плесковом.
— В земле кривичей, не может быть!
— Когда ты будешь возвращаться от нас, ты сам убедишься в этом, но теперь скажи мне, кто ты?
На лице незнакомца отразилось смущение и нерешительность.
Предслава тотчас заметила это.
— Отец! — сказала она. — Не сам ли ты сказал, что ему нужен покой, лучше утолим его голод… Ты говорил мне, что его недуг приключился более всего от того, что он долго ничего не ел, не так ли?
— Ты права, как всегда, дочь моя! — воскликнул Велемир. — И я преклоняюсь пред твоей мудростью; в самом деле, зачем нам знать, кто он? Ведь нам известно, что он человек — брат нам, и этого довольно. Прости же меня, господин, и прошу тебя принять мою скудную пищу, но не ешь сразу много — это может повредить тебе.
— За это еще раз спасибо, почтенный старец, — весело сказал юноша, — а кто я, ты, может быть, скоро узнаешь, пока же позволь мне умолчать об этом.
— Как тебе угодно! Но позволь спросить нам, как называть тебя. Тебе придется пробыть у нас еще несколько дней, пока не подживут твои раны.
— Хорошо. Зови меня Игорем. Это моё имя.
— Игорь? Ты варяг?
— Почти что варяг… По крайней мере мой отец и мать родились за морем и в земле славянской стали пришельцами.
— Они, родители твои, живы?
— Увы, злая смерть унесла их!
— Ты сирота! — воскликнула Предслава. — Как мне жаль тебя. Оставайся, если хочешь, с нами… Велемир будет тебе за отца, я же стану сестрой.
— Ты сама говорила, — перебил ее Велемир, — что ему надо утолить голод, а теперь сама отвлекаешь его. Прошу тебя, Игорь, покушай, и пусть подкрепляются силы твои.
Он подал молоко, хлеб, с удовольствием смотрел, как его гость уничтожает эту простую пищу. Как ни скуден был этот обед, но все-таки голод был утолен, и Игорем вдруг овладела сонливость. Он быстро заснул на своем ложе из душистой свежей травы.
Когда он проснулся, Пред славы в хижине не было. Она ушла к своим, обещая Велемиру скоро прийти.
Старик только улыбался.
— Знаю, знаю, ты скоро вернешься, — говорил он, нежно гладя ее по голове, — как не вернуться, когда здесь…
— Перестань, отец, — смутилась девушка, а то я не приду совсем.
— Придешь, моя птичка, право, придешь.
— Не приду…
И с этими словами Предслава бегом, пустилась по тропинке, незаметно вившейся в лесной чаще.
Когда Игорь снова проснулся, он долго оглядывался вокруг, отыскивая глазами Предславу.
Спросить о ней у старика ему было неловко.
Велемир дал ему попить воды и заговорил с ним.
Оказалось, что Игорь попал сюда из Киева, каким образом — этого молодой человек не пожелал объяснить; о себе он сказал коротко, что состоит в дружине князя.
— Которого? — поспешил спросить Велемир.
Игорь не понял его.
— Как которого? — с недоумением спросил он.
— Аскольда или Дира?
— Что ты сказал? — теперь уже с нескрываемым удивлением воскликнул Игорь. — Разве ты не знаешь, что их давным давно уже нет в живых и в Киеве княжит мой… — Тут Игорь запнулся, но Велемир не обратил внимания на это. — Что в Киеве правит Олег.
— Олег, какой это? С Ильменя?
— Тот самый!.. Аскольд и Дир — изменники, и Олег покарал их… Они погибли, и Днепр соединился с Ильменем…
— Вот как! Я этого не знал, да и откуда знать мне?.. Редко кто зайдет сюда, а с Днепра за много-много лет я вижу тебя первого… Погибли Аскольд и Дир. — Старик невольно смахнул навернувшуюся на его глаза слезу.
— Ты знал их?
— Да, знал… Они ведь были христиане…
— Говорят так, но не все ли это равно, — пожал плечами Игорь, — я знаю, что они изменили Рюрику, которому должны были подчиняться во всем, как своему законному конунгу, и наказание постигло их…
— Расскажи же мне, прошу тебя, Игорь, — сказал Велемир, — расскажи мне все, что ты знаешь о Киеве, о смерти князей, об Олеге…
Игорь оказался хорошо осведомленным о киевских делах.
Предслава действительно не вытерпела. Рано утром молодая девушка уже стучала в хижину старого Велемира.
