Но что это за едва заметная точка среди озера? Уж не челнок ли спешит к берегу до бури добраться? Так и есть… Двое смельчаков на нем… Это Вадим и варяг Избор…
Они с тревогой посматривали на покрывшееся тучами небо.
— Не уйти до бури, — произнес Вадим, сидевший на корме челнока, — сейчас поднимется ветер…
— Почем знать, Вадим, — отозвался Избор, — теперь и до берега недалеко, как-нибудь да доберемся…
— Нет, Избор, смотри…
Как раз в эту минуту налетел ветер. Ильмень как будто только этого и ждал. Сразу один другого выше заходили по нему валы, догоняя друг друга. Налетевший шквал на минуту рассеял было тучи, но потом они снова сомкнулись — и стало над озером еще мрачнее и темнее, и вдруг со всей своей страшной силой заревела буря… Один выше другого вздымались валы. Челнок то взлетает на самый гребень, то опять опускается в бездну…
Несмотря на эту страшную минуту, зло глядит на Избора старейшинский сын. Он как будто позабыл о грозящей опасности и только и думает о своем враге… Помнит он предсказание Мала…
— Князь Вадим! — радостно вдруг воскликнул Избор, — гляди, берег близко!
— Где? — спросил, поднимаясь с сиденья на корме, Вадим.
Действительно, совсем близко виднелся окутанный туманом берег. Слышен был шум деревьев в дубраве на его берегу.
— Слава Перуну! — воскликнул Избор и вдруг громко закричал: — Держись!
Не успел Вадим ухватиться за борт, как громадный вал поднял челнок ударил в него… Опрокинутый челнок несся далеко впереди к берегу. Он был пуст…
На берегу Ильменя, недалеко от того места, где из него вытекает Волхов, на много-много верст кругом раскинулась заповедная роща. Вековые могучие дубы, прямые, как стрелы, сосны, раскидистые ели росли в ней. Свято хранят свои тайны служители Перуна, не допустят они сюда, в эту рощу, грозному богу посвященную, ни родового князя, ни воина, ни простого человека.
Нет никому доступа в заповедную рощу — лютая смерть ждет ослушника, кто бы ни был он. Грозен Перун, требует он крови человеческой, и горе тому роду или племени, которое жрецов не послушает и намеченную жертву не выдаст.
У самого истока Волхова, на высоком холме стоит идол грозного бога. Он сделан из дерева грубо, неуклюже, и подобия человеческого не узнать в нем, а чтут его все славяне приильменские, свято чтут — высшим из богов его считают и за всякое свое прегрешение кары тяжкой от него ждут. Когда появился этот истукан на холме, никто не помнит. А жрецы Перуна молчат, ни одним словом не обмолвятся, только для жертвоприношений время от времени созывают они народ славянский и перед истуканом приносят свои кровавые жертвы.
Но Перун велик и ужасен только для славян. Только они почитают своего грозного бога, страшатся проникнуть в заповедную рощу.
В самой глубине рощи, на берегу бурного Ильменя, в чаще, куда даже и жрецы Перуна не заходят, поселился человек… Лесные великаны сплелись своими могучими ветвями над его шалашом.
Немолод с виду этот одинокий обитатель заповедной рощи. Высок он ростом, широк в плечах, лицо его покрыто глубокими шрамами, длинные седые усы свешиваются на богатырскую грудь, а серые глаза смотрят весело и задорно.
Лишь только над Ильменем разразилась буря, он вышел из своего шалаша. Мрачно и тихо в лесу. Где-то грохочут, далеко-далеко, несмолкаемые раскаты грома, разрывает покрытое черными тучами небо молния, воет без устали ветер, а здесь же все спокойно. Птицы только смолкли да попрятались, а лесные великаны при каждом новом порыве ветра лишь слегка покачивают своими зелеными макушками, не пропуская вниз капель ливня.
Вышел старик из своего убежища и, пробравшись сквозь чащу кустарника, выбрался на берег разбушевавшегося озера.
Стоит он и смотрит на покрытую пенящимися волнами водную даль. С наслаждением вдыхает он сырой воздух, прислушивается к раскатам грома, смотрит на прорезывающую тучи молнию.
— Войте ветры, грохочи грозный Тор, старый норманн не раз лицом к лицу встречался с вами, — воскликнул он, — много видел я вас на своем веку и не на такой жалкой лужице, а в грозном, могучем море… Сколько раз я с моими воинами ходил в набеги — знает меч норманнский и далекая Британия… Короли франков дрожат перед нами… Нет никого равного по силе и храбрости сынам светлого Одина… Сама смерть для них не страшна… Ждет их светлая Валгалла, убежище храбрых…
