— Нет, нет, мне надо быть на Чертовом бережище, и не смущай меня — не пойду… Прощай, некогда…
— Вечер еще далеко, не торопись… Неравно наткнешься на ключника Вышату…
— Да что мне ключник! — удивился Руслав.
— Не знаю что, но стороною слыхал, что он сослеживает тебя… Вчера ввечеру…
— Что ввечеру? — спросил Руслав.
— Прощай, тебе ведь некогда.
— Что, что, говори!..
— Чай, сам знаешь, с кем был на Угорьском берегу… Ну, он и соследил… Говорит — тихоня, а красным девкам спуску не дает.
Руслав побледнел и, попрощавшись с Велмудом, отправился на княжеский двор.
Он вошел в стражницу княжескую, где застал Извоя.
— Сегодня ввечеру ты можешь увидеть возлюбленную и говорить с нею и с ее отцом, — сказал Извой.
— Не верю тебе, — отвечал Руслав, — потому что я только что видел ее.
— Я видел ее позже тебя, когда ты уже уехал…
Руслав смутился, видя, что все знают о каждом его шаге.
— Приходи к холму и жди ее прихода… Она тоже тоскует по тебе, хоть ты и язычник.
При этих словах сердце Руслава радостно затрепетало.
— Что надо делать, — спросил он, — чтобы она была моей.
— То, что скажет она и ее отец…
— О, я готов все сделать, чтобы не лишиться ее.
Видя, что от Извоя ничего не скрыто, он рассказал о старике, которого встретил у мостика близ Почайны.
— Княжич!.. Мне тоже сказывали, что и я княжич, но я не хочу им быть и знать, кто я… Кроме Отца Небесного да Светланы, у меня нет родных… Господь Всевышний — мой отец и родные.
— Хорошо тебе молвить так, когда у тебя есть хоть отец небесный, а у меня его нет.
— И у тебя будет, если ты примешь христианство.
— Разве только у христиан есть отцы?
— Отец Вседержитель — отец всех, кто верует Ему. Уверуй, и Он будет твоим отцом… Я тоже был бездомным варягом, но когда познал веру Христову, не нуждаюсь ни в каких отцах, кроме Бога.
Руслав задумался, идти ли к Якуну, или не верить встреченному старику и поехать прямо на Угорьский берег, где его должна была ожидать та, которую он полюбил…
Вышата, вернувшись ночью в Киев, пришел к убеждению, что главным рассадником христианства, смущающим язычников, служит Симеон. Несмотря на то, — что во время его приезда потушили свечи, закрыли иконы и убрали книги, он чувствовал запах восковых свечей и догадывался, для чего приходили дочери Ерохи. А присутствие там всем известного христианина Феодора, открыто исповедовавшего свою веру, прямо указывало на то, что это сборище христиан. Кроме того, он подслушал разговор Руслава с Зоей. Вышата решил поехать к Ярухе, чтобы расспросить ее о Зое и ее отце. Постучавшись к ведьме с Лысой горы, как ее называли киевляне, он рассказал ей, зачем приехал. Яруха поведала ему, что знала, предвидев, что Якун наверняка заступится за невесту Руслава, а следовательно, попадет под опалу Вышаты и князя, который накажет его за вмешательство, а этого она давно хотела.
От нее Вышата поехал к жрецу Божероку.
Войдя к Божероку на двор, Вышата снял шапку и низко поклонился.
— Избранник богов, — сказал он, — и вдохновенный прорицатель, к тебе пришел смиренный раб Вышата молвить словечко.
Божерок провел его в свою избу, в которой вдоль стен стояли скамьи, а посередине устроен был очаг с принадлежностями для принесения жертвы.
— Говори, мой сын, что надо тебе от меня? — сказал Божерок, когда они вошли в избу.
— Тебе, конечно, известно, что на Купалу необходимо жертвоприношение, но достойна ли будет она, о том судить не мне, я пришел к тебе, избранник богов, чтобы рассказать мой сон…
— Молви, желанный гость, что приснилось тебе. Быть может, боги пророчат чрез тебя…
— Не знаю. Я видел себя стоявшим в капище, во время принесения жертв богу, который, взглянув на быка, вдруг зашатался в своем основании и, как гром, пророкотал: «Доколь я буду щадить вас и награждать за ничтожные приношения… Мне подобает не кровь животного, идущего на упитание ваших утроб, а кровь целомудренной девы, и если вы не воздадите мне должного, то трепещите, люди, и ждите погибели!»
При этом Вышата лукаво посмотрел на жреца, который серьезно слушал его… Жрец был рад ухватиться за малейший случай, чтобы уверить Владимира, что боги требуют человеческих жертв во искупление того, что они поруганы его невниманием в тот день, когда он, возвращаясь с охоты, не преклонился перед божичем. Кроме того, с помощью таких жертвоприношений жрецы удерживали народ в постоянном страхе.
