— Тогда спроси его скорее… Спроси, отец, я принесу, какие ты назначишь, жертвы твоему богу… Ах, отец, как тяжело знать, что кровь остается неотмщенною!
— И обида тоже! — тихо сказал Бела.
— Ты о Рогволдовне? — вспыхнул Владимир, и глаза его загорелись диким огнем. — И сюда уже дошли вести о моей обиде? «Сына рабыни разуть не хочу!» О-о-о! Змея лютая! Она ужалила меня в сердце, и боль не прошла еще… «Сына рабыни!» Моя мудрая бабка называла мою мать дочерью, мой отец не имел после нее других супруг… Рабыня! Слышишь, дядя? Рабыня! Ты тоже раб?.. И кто говорит это? Дочь чужака, пришедшего неведомо откуда. Ведь землю кривичей из милости Ярополк-братоубийца дал Рогвольду во владение, а я князь природный… Сын рабыни! Да все они мне кровью, жизнью своей поплатятся за это!
Владимир вскочил на ноги и, тяжело дыша, стоял перед Белой.
— Ты, войдя сюда, — продолжал Владимир, обращаясь к Беле, — сказал: братоубийца Ярополк берет за себя супругой Рогволдовну. Так я скажу, что этого не будет!
— Кто же помешает им? — спросил Бела.
— Я!
— Ты? Уж не один ли ты пойдешь на полоцкого и киевского князей?
— Подниму Новгород, если ты мне не поможешь.
— Да, если только удастся… Знаю я этот народ приильменский! — возразил Бела. — Ох, как я его знаю! Они у себя шумят, кричат на вече, а на войну идут неохотно.
— Теперь за мной пойдут. В Новгороде уже изведали, каковы Ярополковы посадники. Слыхали мы с Добрыней, как плачутся, меня вспоминаючи… Рады будут, когда вернусь. Слышишь ты, кривичи с Рогволдом верх над Новгородом берут. Полоцк выше Новгорода забирается… Ко мне уже гонцы были, вот и иду я теперь в свою область, сперва до Полоцка доберусь, с Рогволдом посчитаюсь, а потом и Киев посмотреть пойду. Мне, если хочешь знать, так и твоей помощи не нужно.
Тень неудовольствия набежала на лицо Белы.
— Зачем же ты явился просить о ней? — холодно спросил он.
— А так… Дашь дружины, убытка не будет, пригодятся, а не дашь — все равно!
Гневный порыв уже прошел. Владимир успокоился и теперь говорил, поглядывая на дядю, как бы ища в его глазах одобрения своим словам. Добрыня при последних словах племянника встрепенулся и, устремив взгляд на Белу, сказал:
— Правду, отец Бела, говорит племяш-то мой, на Руси за нас и Новгород, и Киев, и вся Древлянщина. Слово скажи, появись среди них — поднимутся и пойдут. А если пришли мы просить у тебя дружины, так нужна она нам как охрана в пути да на первый какой-нибудь случай, ибо как князю без войска быть? Вот тебе мой сказ, а на остальном твоя воля.
Добрыня смолк и погладил бороду. Он видел, что его слова произвели впечатление на жреца Святовита. Бела в самом деле недоуменно посмотрел на Освальда, как бы желая узнать, каково его мнение, но норманнский витязь сидел опустив голову и не промолвил ни слова. Он как будто был сконфужен чем-то.
Старик ожидал, что пришельцы придут к нему и будут униженно просить помощи. В ответ им он решил поставить свои условия. Теперь же старик пожалел, что отнесся слишком ласково к Владимиру.
— Не будет от тебя нам помощи, — продолжал между тем Добрыня, знаком показав племяннику, что тот не должен прерывать его, — так мы и в другом месте отыщем ее. Мало ли храбрых королей и князей окрест нашей Славянщины есть? Король Мечислав у ляхов, король венгров с верховьев Истра — все это друзья и побратимы покойному нашему князю Святославу были, так авось не откажут в помощи и его сыну. А если с ними не сговоримся, так к половцам пойдем. Их ханы до ратного дела охочи, тьму людей дадут. Таков мой сказ тебе, отец Бела. А ежели мы к тебе первому пришли, так потому лишь, что владения твои первыми нам по пути попались да слышали мы вот от нашего друга Аскольда, — переиначил на славянский лад Добрыня имя норманна, — что и ты, отец, не прочь от ратного дела, ибо позасиделись дружины твои да и казна Святовита тощать стала… Вспомнили и пришли, ведь от речи убытку не будет, а выйдет у нас дело с тобой или нет, про то не станем пока до поры до времени загадывать…
Уверенность и твердость Добрыни произвели свое впечатление. Бела не то чтобы смутился, но у него были свои планы в отношении этих русских витязей, и вдруг неожиданный отпор в виде указания на то, что в его помощи эти люди не так нуждаются, как он, Бела, того ожидал! Однако Бела сейчас же нашелся, как выйти из затруднительного положения.
