Зыбата одним из первых собрался на охоту, как только дружинники Святослава остановились на привале. Он тщательно выбрал себе рогатину, подобрал топор с удлиненной ручкой и занялся осмотром самострела.
— На медведя, Зыбата? — спросил, подходя к нему Владимир.
— Да, княжич! — весело отозвался юноша. — Их тут кишмя кишит, говорят!
— Один?
— А то как же! Ходить скопом и скучно, и нечестно… Один на один — справедливый бой!
— С медведем то?
— А что же?
— Да ведь зверь-то посильнее тебя будет?
Зыбата тряхнул головой.
— Ну, это еще кто как думает!
Владимир с восхищением посмотрел на юношу.
— Счастливый ты, Зыбата! — сказал он.
— Уж будто и счастливый! — пробормотал тот.
— Вот идешь, куда хочешь.
— А тебе, княжич, разве нельзя?
— Нельзя! Батюшка при себе велел остаться.
Зыбата усмехнулся.
— Чему это ты? — вдруг покраснел Владимир. — Уж не надо мной ли.
— Нет, нет, княжич, — поспешил успокоить его юноша, — я ни над кем не смеюсь, а тем более над тобой никогда смеяться не буду. Только…
— Что?
— Предсказание помнишь?
— Ах, да, — весело рассмеялся Владимир, — это что мне не следует бояться ни медведя косматого, ни тура разъяренного, ни печенега лютого, а бояться следует своей собственной крови.
— Вот, вот, княжич! Прости, тебя бегут звать к князю, а мне в путь пора.
С этими словами Зыбата легко вскочил на неоседланного коня и, сжав бока его коленями, быстро поскакал вперед.
Это был старый вековой лес, отживающий, переставший уже производить молодую поросль.
Зыбата стоял перед ним в нерешительности. Не то чтобы он испытывал какой-нибудь страх, нет, ничего подобного не было у него в душе: он думал теперь о том, чтобы не заблудиться, если он попадет в чащу. Но и этого он не боялся. Он не раз уже бывал в таких лесах. По звездам умел он находить в них дорогу; он опасался только лишь того, что заплутается в лесу и не успеет возвратиться назад к тому времени, когда отряд снимется с места.
«Чего это я, — вдруг пришло ему в голову, — ведь до Киева совсем близко; обратно на Днепре я найду дорогу, если и опоздаю, так не беда, всегда успею нагнать своих».
Это соображение успокоило его, но что-то удерживало Зыбату. «А не лучше ли подождать товарищей?» — размышлял он.
Зыбата оглянулся, и ему показалось, что далеко позади в степи движутся какие-то темные точки.
«Это товарищи! — решил он, — подожду».
Но только это решение было принято, как зеленая листва зашевелилась и великолепный тур вынесся на поляну перед лесом.
Животное остановилось и, не замечая человека, вытянуло вперед свою красивую голову и начало жадно вдыхать благоухающий воздух степи. Сердце Зыбаты так и забилось. Неужели же он упустит такую добычу? Что скажут товарищи! Нет, нет! Зверь сейчас почует его и уйдет… Нельзя упускать его.
Зыбата тронул коня. В то же самое мгновение тур заметил человека и с быстротой молнии повернул обратно в лес. Еще секунда — и он уже скрылся в зелени нижних ветвей вековых деревьев. Юноша гикнул и направил коня вслед за ним. «Тур прошел, и я пройду!» — подумал он.
Он не ошибся. Там, где скрылся красавец зверь, как раз начиналась тропа, протоптанная выходившими из чащи к степи животными. Тропа все расширялась и расширялась. Зыбата коленями понуждал лошадь ускорить свой бег. Тур все время был пред его глазами. Вот-вот, казалось Зыбате, он приблизится к нему на такое расстояние, что будет возможно бросить в него копье. Но нет, хотя тропа и была широка, все-таки ветви были так низки, что не было возможности размахнуться. Бросок не имел бы силы и мог бы пропасть даром. Конь несся все быстрее, и вот он вынес на обширную лесную поляну. Крик радости вырвался из груди Зыбаты. Уж теперь-то в открытом месте он непременно нагонит тура! Зверь ослабевал. Еще несколько скачков, и копье можно бросить. Зыбата так сжал бока своего коня, что тот словно молния бросился вперед. Тур был уже совсем близко. Юноша метнул копье, и оно полетело, со свистом разрезая воздух. Раздался яростный рев раненого зверя. Тур остановился, повернулся и, нагнув голову, кинулся на охотника. Как ни опытен был Зыбата в охоте, но такого он не ожидал. Его конь взвился на дыбы, захрапел, заржал, и в его ржании слышался крик мучительной боли. Разъяренное животное, обезумевшее от полученной раны, подняло его на воздух. Рога тура вонзились в грудь коня. Зыбата соскочил на землю и со страшной силой ударил тура по голове топором. Удар пришелся по черепу. Кость треснула, хлынула горячая кровь, слепя глаза обезумевшего зверя. Тур повалился на бок, конь Зыбаты упал вместе с ним. Торжествующий крик вырвался из груди юноши. Он кинулся к бившемуся в судорогах туру и ножом вскрыл горло. По локоть погрузил он руки в огромную рану, словно желая искупаться в горячей еще крови. Тур уже замирал, его предсмертные движения становились все тише. Ликующий победитель принялся свежевать свою добычу.
