Проходя мимо корабля почти что вплотную, Саша помахал рукой – дескать, все в порядке, обойдусь и без вашей помощи…
И вдруг что-то произошло!
Молодой человек явственно ощутил это… словно бы утлое суденышко вдруг провалилось в какую-то невообразимо глубокую яму… в какую-то прогалину между волнами… волнищами, высотой… с пятиэтажный дом! Черными, литыми, страшными!
И луна прямо над головой вдруг вспыхнула яркой зеленью… нет, это с корабля пустили луч… прожектор… Господи, почему он зеленый-то? И почему… почему так сдавило виски?
На какой-то момент отважный моряк вдруг потерял сознание, а когда очнулся – странного корабля уже не было, да и волны стали поменьше, но ветер все так же свистел…
Сменив галс, Александр направил лодку к берегу… там уже как раз разложили костры, успели… Молодец Саныч, не подвел, распорядился – а то плохо бы пришлось в темноте. Там, конечно, галечный пляж, но все-таки…
Вот между теми двумя костерками как раз и приткнуться…
Подгоняемая ветром ладья чутко слушалась паруса… до берега оставалось совсем немного, вот еще чуть-чуть, и…
Черт!!!
Что за хрень? Откуда здесь этот огромный камень?!!! И ведь костры… они же как раз там, словно бы специально…
Ну и что делать?
А выход теперь один – прыгать, и черт с ней, с ладьей, пусть уж потом Саныч сам разбирается…
– Придурки-и-и-и!!!
Ухватившись за шкот, молодой человек выпрыгнул из обреченной ладьи и, сбитый налетевшей волной, треснулся головой о камень.
Беглец злосчастливый
незваным гостем
вошел под своды…
«Беовульф»
Ну, это точно были придурки! Нет, в самом деле! Едва только Саша очнулся – а он вряд ли провалялся в отключке больше пяти минут, – как неведомо откуда набежали какие-то полуголые люди, в большинстве своем молодые мужчины, полуголые, с ярко горящими факелами, у многих в руках были ножи и какие-то короткие палки… Копья? Здесь тоже кино снимают? Нет… какие там копья, скорей – остроги. Рыбаки… Так какого же черта…
Какая-то кошмарная – из фильмов ужасов – рожа склонилась над лежащим парнем. Александр попытался подняться… его тут же сбили с ног, схватили, поволокли куда-то по пляжу.
Ясно! Приняли за ночного вора! Дескать, плавал себе потихонечку, проверял чужие сети. В полицию, небось, тащат, сволочи.
– Эй, эй, месье! Я не вор! Я – артист, мы тут кино снимаем! – молодой человек лихорадочно вспоминал французские слова… Кто-то с неожиданной яростью пнул его под ребра, что-то злобно бросив.
Заткнись! – понятно было и без перевода.
Черт… как трещит голова… прямо раскалывается. И какая-то слабость во всем теле, а перед глазами какие-то круги… зеленые… как луна.
Куда они его тащат? И где, черт побери, город?
Александр попытался осмотреться – насколько позволяли возможности, – но ничего толком не увидел, кроме размахивающих факелами оборванцев, кроме отражающейся в море луны, кроме загадочной темноты ночи, полной сияющих звезд.
Ага… вот, кажется, пришли… Какая-то деревня. Глинобитный забор, хижины… непонятного назначения строения, низенькие, с плоскими крышами… сараи, что ли?
Пленника затащили во двор, осветили факелами. Из дома вышел какой-то важный толстяк в длинной хламиде и с бородой, все набившиеся во двор придурки принялись ему кланяться и – по очереди – что-то говорить. Лепетали быстро-быстро, языка Саша не понял, но это точно был не французский и не английский, не арабский даже. Берберы? Люди пустыни? Явились в город промышлять? Что, вот так нагло? Под носом у полиции? Или – полиция в доле?
Все эти мысли табунами коней пронеслись в голове Александра, еще не оправившейся от полученного удара. Толстяк подошел ближе. Выкрутив руки, пленника поставили на колени прямо в теплую пыль, кто-то схватил его за волосы, вздернув голову, так, чтоб толстомясый бородач мог видеть лицо.
– Я – иностранец! Ай эм форинэ, же суи этранже! – на всех языках выкрикнул каскадер. – Я – русский! Рашен. Рюс! Гражданин России!
Никакого эффекта. Лишь толстяк внимательно смотрел на висящую на Сашкиной шее цепь. Ту самую, реквизитную, из позолоченной меди.
– Ишшь!!! – рванув с шеи цепь – хорошо, поддалась! – злобно прошипел толстомясый. – Аурум! Ишшь!
