– Позвольте спросить – почему? – Блад переглянулся со своими товарищами. – То есть мы туда и не собирались, но всё-таки…
– Там слишком много таких, как я, – самодовольно выпятил грудь испанец, – а вам не совладать и с одним мною!
В тот же миг, распластав тело в длинном прыжке, он обрушился на Волверстона. Гигант даже не успел выставить впереди себя кортик, как был сметён в угол, словно картонный солдатик. Хагторп оказался проворнее, полоснув тварь клинком по спине, но тоже рухнул от одного прямого удара ноги в грудь.
– Сын мой, твой отец нуждается в родственной крови… Иди ко мне!
Пальцы дона Диего сомкнулись на горле собственного дитя, и в этот момент шпага капитана Блада вошла ему в грудь.
– Ты не тронешь ребёнка, мерзкая тварь!
Вампир выпустил теряющего сознание Эстебана и, всем телом давя на доктора, свалил его на пол. Невзирая на то, что толедский клинок проткнул его насквозь, он тянулся клыками к лицу Блада.
– Я знал, что ты вернёшься, английская собака.
– Ирландская, с вашего разрешения, – до боли напрягая стальные мышцы, Блад удерживал обезумевшего хищника.
– Я вырву тебе кадык и…
– Прости, отец, – срывающимся голосом прошептал юноша, приставив пистолет к виску дона Диего и нажимая курок.
Вампиру снесло полголовы!
– Я должен сказать тебе спасибо, – пробормотал Питер, выбираясь из-под обрушившегося на него тела, – но, чёрт возьми, во что превратили мою каюту? Тут только мытья полов до вечера…
– Ты… ты… ты должен был бы висеть на нок-рее «Энкарнасиона»! – едва не срываясь в крик, Эстебан швырнул в Блада разряженным пистолетом и упал на колени у мёртвого тела, обливаясь слезами. – Но клянусь Пресвятой Богородицей, ты ещё будешь там болтаться!
Капитан Блад помог подняться товарищам, пожал плечами и отвернулся. Труп дона Диего по-тихому сбросили в море, привязав цепью к его ногам пушечное ядро, чтобы не всплыл.
Однако эти опасные слова он запомнил, так же как запомнили их Хагторп и Волверстон. Вечером того же дня офицеры потребовали созвать совет для решения дальнейшей судьбы испанских пленников. Каждому было ясно, что они не смогут добраться до Кюрасао, так как запасы воды и продовольствия были уже на исходе, а едва начавший ходить Джереми Питт всё ещё не мог полноценно приступить к своим штурманским обязанностям.
Неожиданно для всех Блад вдруг предложил направиться к востоку от острова Гаити и, пройдя вдоль его северного побережья, добраться до острова Тортуги.
– Тортуга… Это же то самое место, проклятое людьми и богом, где властвуют вампиры!
– Тем более что только сегодня одна испанская скотина, которую завалил собственный сыночек, предупреждала тебя, Питер: не ходи на Тортугу!
– Да, остров опасен, не спорю, – выслушав своих офицеров, признал Блад, – но если там полно пиратов всех мастей, то так ли опасны местные вампиры? К тому же официально порт принадлежит французской Вест-Индской компании, и там нам никак не угрожает быть переданными в руки английского правосудия короля Якова. А с ним вы все хорошо знакомы…
После долгих споров команда наконец поддержала решение капитана. Но тогда возникал логичный вопрос, должны ли они тащить с собой испанских пленников или же, посадив их в лодку, дать им шанс добираться до земли, находившейся всего лишь в десяти милях? Именно это предлагал сделать Блад.
– На Тортуге их всех сожгут живьём, – настойчиво доказывал он.
– Эти свиньи в кирасах заслуживают и худшего! – ворчал Волверстон.
– Вспомни, Питер, – поддержал друга Хагторп, – чем тебе сегодня угрожал мальчишка. Что, если он спасётся и расскажет дяде-адмиралу о том, что случилось? На нас ополчится весь королевский флот Испании!
– Я не боюсь его угроз.
– А напрасно, – мрачно заметил Волверстон. – Видя, кем стал его папочка, разумнее было бы повесить мальчишку вместе с остальными.
– Гуманность проявляется не только в разумных поступках, – медленно протянул Блад, размышляя вслух, – иногда лучше ошибаться во имя гуманности, чем остаться правым во имя садизма. Тем более что парень и шестеро гребцов сдержали слово и не выдали меня на борту испанского корабля. Неужели мы с вами хуже них?! На рассвете дайте испанцам дырявую шлюпку, бочонок без воды, несколько плесневелых лепёшек, и пусть они убираются к дьяволу! Абзац!
