Да, это не лишено смысла. Если учесть, что почти вся потребляемая здесь пища производится вне резервуаров. Содержимое уборных нужно периодически вывозить, а то обитатели резервуара буквально захлебнутся в собственных нечистотах. Цветы помогают поддерживать воздух относительно свежим, но кто-то должен пополнять запас кислорода, который понемногу вытекает каждый раз, когда открываются и закрываются шлюзы. Даже такая донельзя упрощенная окружающая среда нуждается в присмотре.
В сущности, весь Кластер представлял собой крайне неплотную систему, выделяющую изо всех своих щелей воздух и отходы. На взгляд Ребел, ежедневные потери кислорода, воды, двигательной массы и мусора граничили здесь с преступлением. Поэтому любую попытку навести в этой системе хоть какой-то порядок можно было только приветствовать.
Все-таки унизительно думать, что люди, отвечающие за поддержание жизни в резервуарных поселках, смотрят на них только как на источники органических удобрений.
Ребел выходила из уборной, и тут со стороны расположенных рядом платных справочных окон ее окликнул знакомый голос.
Уайет помахал ей левой рукой – в правой он держал шлем – и догнал ее в несколько прыжков.
– Я как раз собираюсь на работу, – сказал он. – Но я сделал для тебя копию своего карманного компьютера.
Он протянул Ребел пластинку из дымчатого стекла величиной с ладонь, на ощупь она была как янтарь, только прохладная. Внутри плясали цветные огоньки. Ребел дотронулась до одного из них, и огоньки переместились. Ей было приятно держать в руках этот прибор. С ним она чувствовала себя гораздо увереннее.
– Он включается…
– Я знаю, как он работает.
Она быстро пробежала по огонькам пальцами, и в воздухе над пластинкой возник схематичный рисунок. Единственное, что она умеет, но зато умеет уж… Это была мысль Эвкрейши, и Ребел ее подавила.
– Что у тебя там для меня?
– Твое прошлое.
Ребел посмотрела на него.
– Я сделал набег на «Дойче Накасоне» и получил все несекретные сведения о Ребел Элизабет Мадларк. – Уайет коснулся пластинки, и справа в углу поднялись два ряда желтых огоньков. – Как видишь, здесь не густо. Наскоро составленная биография, которую они подготовили, вероятно, в рекламных целях. Я подумал, что тебе это интересно.
– Да. – Ребел зажала компьютер в ладонях и поднесла его к животу. – А это не приведет сюда «Дойче Накасоне»? Они не станут выяснять, кто запросил эти сведения?
– Вряд ли им это удастся, – ответил Уайет. – «Сандоз Лазернет» стремится к наивыгоднейшему использованию оборудования. Их главные линии постоянно включаются и выключаются. За пятнадцать секунд мой запрос, наверно, прошел через половину городов Кластера. Пытаться его отследить – все равно что искать иголку в стоге сена. Для этого нужна очень мощная, мыслящая программа.
Знания Эвкрейши быстро стирались из памяти, так что вначале объяснения Уайета казались Ребел слишком простыми, а под конец почти недоступными для понимания.
– А что, если у них есть мыслящая программа?
– После того, что случилось с Землей? – Уайет расхохотался. Потом сказал:
– Послушай, мне правда надо идти. Получай удовольствие. Увидимся, когда я вернусь.
* * *
Ребел вернулась на постоялый двор Джонамона. Компьютер, тяжелый, как нечистая совесть, оттягивал карман накидки. Ребел хотела вытащить его и узнать, что он ей расскажет о ней самой, но не решалась.
Пока она сидела и, опершись о трос, размышляла, из зарослей лиан между двумя хибарами появился тот самый крутой юнец, чей взгляд поймала на себе Ребел вчера. У него было длинное смуглое тело красновато-коричневого оттенка, и на миг Ребел подумалось, что он голый. Потом она увидела оранжевые плавки. В одной руке парень держал какой-то предмет, а другой тянулся к накидке, занавешивающей дверной проем.
Тут он ее и заметил.
Секунду оба не двигались. Затем парень набросил на плечи накидку и пошел к Ребел, хватаясь за трос пальцами ног. Он улыбнулся и показал ей, что держит в руке.
– Медовые соты. – Его темные глаза горели. Он слегка подбоченился, отчего яснее проявилась мускулатура, и вгрызся зубами в воск. Рот и подбородок его лоснились. – Хочешь? Меня зовут Максвелл.
