Ваклин и его верный конь - страница 52
— Ха-ха-ха! — рассмеялось дерево. — Ты, брат, уморишь меня со смеху. Или мало в царском дворце золотых тронов, что твоему мастеру отвалят за тебя, простую деревяшку, целых семь торб червонцев!.. Ты, видно, не знаешь, что за человек наш царь, вот и вообразил невесть что… Да он за золото готов самого себя продать черту!
— Не смейся… Это верно, есть во дворце золотые троны. Но они закрывают глаза тому, кто на них сидит, а я буду их открывать… И если царь проведет на мне только одну ночь и не заснет, он узнает все, что происходит в самом дальнем уголке его царства. Тогда, каким бы скупцом он ни был, он с легким сердцем даст вознаграждение, которое потребует с него мой мастер. Если же откажется, то…
Дальше парень не стал слушать. Теперь он знал, что делать, чего еще ждать. И он снова взвалил трон на спину и уверенно зашагал во дворец.
— Отведите меня к царю, — сказал он стражам. — Я хочу продать ему этот трон.
Привели его к царю.
Тому понравился трон, и он спросил:
— Сколько просишь?
— Проведи эту ночь на нем, твое царское величество, только смотри, не засни. Останешься доволен тем, что увидишь и услышишь — завтра наградишь меня семью горбами червонцев. Не останешься доволен — буду тебе даром служить всю жизнь.
Царь принял условие — посуленное ведь вилами на воде писано. Что ему стоит провести без сна одну ночь — может, и впрямь увидит и услышит что важное. А завтра — что может быть легче! — прогонит парня, когда тот придет за наградой.
Покуда царь размышлял да прикидывал, смерклось. Сел он на трон, уставился в темноту, стал ждать.
Ждал, ждал. К полуночи ножки трона вдруг зашевелились, как живые. И тотчас одна из них проговорила человечьим голосом:
— Три сестренки, ножки тонки, оставайтесь здесь и смотрите, чтоб царь не свалился, а я погуляю по царству!
— Хорошо! — ответили в один голос остальные ножки.
И пораженный царь увидел, как одна из ножек отделилась от трона и вылетела в окно…
Ножка стрелой помчалась на восток и вскоре прилетела к деревянной башне. Башня эта была очень стара, стены ее еле держались. Ветер свободно гулял по всем комнатам и свистел в сотнях щелей.
Ножка услышала, как стены просят:
— Ветер, ветер, поднатужься и повали нас. А то никто нас не чинит, никто за нами не смотрит.
— Нет, пока я вас трогать не буду! — ответил ветер. — На днях сюда приедет отдохнуть царь. Вот тогда я поднатужусь, дуну изо всех сил и повалю вас ему на голову. Пускай погибает за то, что безжалостно грабит бедноту… Сегодня я пролетел над многими селами и всюду слышал одни вопли да проклятия — передо мною там проехали царские сборщики податей и все до последнего взяли из бедняцких домов! А только что я заглянул в хибарку под большим вязом. Там маленькая девочка плачет-убивается от отчаяния, что уже ночь, а матери все нет, и некому накормить девчурку. Бедняжка, она еще не знает, что мать никогда не вернется; царские люди ее схватили и продали в рабство, потому что ей нечем было уплатить подати!.. Скажите, разве такой царь заслуживает того, чтобы жить на этом прекрасном белом свете? Так что потерпите, старушки: я вас повалю, пусть только царь явится!
— Раз так, потерпим, — согласились одряхлевшие стены.
Ножка деревянного трона все слышала. Она еще посидела в башне, а потом возвратилась во дворец. Рассказала своим сестрам все, что видела и слышала, а под конец добавила:
— Знай об этом царь, тотчас послал бы слуг укрепить башню. А если ему жизнь мила, то он станет добрее к беднякам и поукротит своих чиновников, не то ветер рано или поздно отомстит ему за слезы бедняков!..
Царь не спал и не пропустил ни слова.
Много ли, мало ли времени прошло, трон вновь зашевелился.
На этот раз проговорила другая ножка:
— Сестренки, ножки тонки, сейчас мой черед погулять. Вы смотрите, чтобы царь не свалился, а я улечу!
И ножка вылетела в окно. Отправилась она на запад. Летела, летела и добралась до высокого берега большой реки. Там, в пещере, вырытой в откосе, жил старый отшельник.
Когда ножка остановилась, к берегу подошла лодка. Из нее вышел юноша и направился к пещере. Глубокие гневные морщины прорезали его лоб. Но как только он подошел к жилищу Отшельника, лицо его прояснилось, и юноша, кроткий, как агнец, опустился на колени у ног седобородого старца.
