В водостоке над дорогой опять что-то шевельнулось. Вроде бы поднялась человеческая фигура, отошла под деревья. Пить надо меньше, Лидия Сергеевна. Или закусывать иногда.
— Мы с Байсаховым вместе в армии служили, — усмехнулся Постоялов. — Как уж он узнал мои координаты… В контору не зашел, конспиратор хренов, позвонил по мобиле, потащил в ресторан, напоил, накормил, поделился проблемой… «Ты мне брат, — говорит, — или сволочь страшная? Помоги». Мол, в нашей сибирской бизнес-специфике он не светоч. Я предложил ему задействовать человеческий фактор. А он в свою очередь предложил процент, потому как с человеческим фактором у него туго, а если в понедельник двадцать второго октября банковский документ не будет предъявлен руководству фабрики, правление банка аннулирует вексель. И что вы думаете, Лидия Сергеевна? В полный рост этот самый фактор! Не прошло и суток, как несчастный в браке Тамбовцев встречается в кафе с женщиной. Сидят, милуются. Я за ними уныло наблюдаю. Вдруг вижу — у женщины знакомое лицо. Вот это да, думаю. Соседка по даче! И видок — ну самый блеск. Лет на тридцать. Правильно, думаю, это вам, Зоя батьковна, не в фуфайке тяпкой махать. И как влюбленно она на него смотрит! Словом, сижу подсматриваю. Кавалер глядит на часы, вздыхает, уходит, дама остается. Грустная, глаза пустые — влюблена по уши. Я к ней — так и так, Зоя батьковна, здрасте — здрасте, а чего это вы с Генкой Тамбовцевым тут сидели? Мой дружбан это, говорю, лучший. Ему в жизни очень не повезло. Зойка сидит, глазами хлопает. И тут меня как бы просветляет: ба! — говорю, так вы и есть прекрасное создание, о котором он мне шепотом долдонит каждый вечер в телефон? Ее еще Зоей зовут… Ну конечно! Макарова — наивняк стопроцентный — взрывается от радости и все свои амурные дела на меня выплескивает. Мол, любовь у них до гроба, а встречаться негде. У нее — однокомнатная с собакой, у него — пятикомнатная с женой (тоже лает). На улице холодно, в гостиницу он не хочет — слишком мелькаема его физия в городе. Правильно, говорю, мне тоже Генку жаль. Не сложилось у человека. Видный мужик, солидными делами заворачивает, а в личном плане — полная непруха. Послушайте, Зоя, говорю, а что значит — встречаться негде? Пригласите его на дачу. Завтра суббота, часиков до семи он — вольный ветер, а вот в воскресенье никак, извините, будет в семье сидеть и жену орущую слушать… Но только ни в коем случае, Зоя, не упоминайте про меня. Гена человек ранимый, устыдится, и вы его никогда больше не увидите. Вам это надо? У Зойки глазки блестят — хорошо, говорит, попробую, мы как раз сегодня вечерком в кафе встречаемся… Не было у меня надежды на эту авантюру. Абсолютно не было. Но ведь шанс из ста — тоже шанс. А как удобно — ехать в Академгородок, а Зойкина дача как раз по пути… Каково же было наше изумление, когда в субботу в четырнадцать тридцать Тамбовцев появляется в банке, убеждается в перечислении Ревенем денег, изымает вексель из депозитной ячейки и в сопровождении банковского «уазика» выезжает на Бердское шоссе. Но в Кирилловке внезапно отпускает конвой, сворачивает на дамбу и дует к Зойке! Без охраны!..
— Дальше можете не рассказывать, — пробормотала я. — Когда вы остановили его в половине восьмого, вытряхнув из машины, векселя при нем не оказалось. А технология пыток меня не интересует.
— Но это не все, Лидия Сергеевна! В тот же день в девятнадцать сорок пять господин Ревень скоропостижно отдает концы прямо на рабочем месте, где он поджидает Тамбовцева. Говорят, сердечный приступ. Клянусь, Лидия Сергеевна, это не я. Спросите Байсахова. Он очень хотел остаться один на один с векселем. А остался в итоге с его ошеломляющим отсутствием… Как и Ревень. А Ревень, мне думается, помер по… хм, естественным причинам — от горя. Да и ладно, забудем, для нас он персонаж второстепенный, проходной…
В десяти шагах от машины шевельнулись ветки. Еще раз шевельнулись…
— Куда вы смотрите? — спросил Постоялов.
— Думаю, — проворчала я.
— Лучше выпейте. — Он в четвертый раз наполнил стакан. Сургачева что-то притихла. А у меня в голове уже все ломалось и пучилось. Четвертый стакан я, положим, выдержу, но вот пятый…
