Мая хохочет.
Ваал. Почему она плачет? (Подходит к детской кроватке.)
Нищий(зло.) Чего это тебе там надо?
Ваал(склоняется над кроваткой). Почему же ты плачешь?
Нищий. Не смей ее трогать! (Бросает в Ваала кружку, промахивается.)
Боллеболл. Он заглянул ей под рубашку.
Мая(вскакивает со стула). Ах ты, свинья!
Ваал(медленно распрямляется, поворачивается в их сторону): Сами вы свиньи! В вас не осталось ничего человеческого. Пойдем отсюда, Экарт. После всего этого нам с тобой надо хорошенько помыться в речке.
Ваал и Экарт уходят.
Зеленый кустарник. На заднем плане — река. Ваал и Экарт.
Ваал(полулежит на траве, весь в зелени ветвей). Вода сегодня теплая. Мы с тобой лежим на берегу, как раки. Да еще эти зеленые кусты и облака в небе... Послушай, Экарт.
Экарт(скрытый от взора). Чего тебе?
Ваал. Если бы ты только знал, как я тебя люблю...
Экарт. Просто тебе нравится моя поза.
Ваал. Ты видел, что вытворяли облака?
Экарт. Видел. Они не ведают стыда. (После небольшой паузы.) На том берегу маячила какая-то баба...
Ваал. Бабы меня больше не волнуют.
Ночь. Ветер. В траве под придорожными ивами спит Экарт.
Ваал(возникает из темноты, одежда — нараспашку, как пьяный). Экарт! Экарт! Очнись, друг мой! Дело в шляпе.
Экарт(спросонок). Какого черта! При чем здесь шляпа? Ты что, опять бормочешь во сне?
Ваал(усаживается рядом). Нет, нет, ты послушай, послушай! (Начинает декламировать.)
Ее взяла река и к большой воде
Поволокла с собой по протокам.
Небо искрилось опалом, словно везде
Следило за трупом заплаканным оком.
Корни платье в клочья порвали ей.
В тело бедняжки впивалась со дна трава.
Ил вздымая, дыбясь среди камней,
Вниз по теченью тащилась она едва.
Тлен и время исподволь брали свое.
И когда сам Всевышний забыл помалу
Сначала руки, лицо, а потом даже косы ее,
Она обратилась в падаль, просто падалью стала.
Воет ветер.
Экарт. Так вот в чем дело... Он уже бродит где-то рядом, ее призрак. Но даже он не так страшен, как ты. (Вздыхает.) Жаль только, сон полетел к чертям собачьим. Да еще ветер стонет в полых стволах ив. Белая грудь философии, тьма да сырость до самой кончины — это все, что нам теперь остается... Да еще физиомордии старых баб...
Ваал. А я вижу мир в розовом свете. Ведь это же экскременты нашего любимого Господа.
Экарт. Воистину любимого! Угораздило его сотворить для нас только одну штуковину для того, чтобы и мочиться, и спать с бабой! Попеременно, так сказать...
Ваал(ложится на траву). И это прекрасно.
Снова завывает ветер.
Экарт. Ивы похожи на гнилые корни зубов в черной пасти неба. (После небольшой паузы.) Скоро начнется месса.
Ваал. А что с квартетом? Все в лучшем виде?
Экарт. Времени не хватило.
Завывает ветер.
Ваал. Что за штучка, эта бледная, с рыжими волосами, которую ты повсюду таскаешь с собой?
Экарт. У нее такое нежное, такое белое тело, и она приносит мне его в орешник, где ветви, как волосы, свисают до самой земли. Там-то мы, что ни день, и... с ней, как белки.
Ваал. Она что, лучше меня?
Полумрак. Ветер воет все сильнее.
Полдень. В траве сидит Ваал.
Ваал. Уж я ее потопчу, эту белую курицу. (Осматривает место.) Когда он заявится, от нее останутся одни перья. Этими его амурами я уже по горло сыт. (Стучит кулаком по груди.) Успокойся, душа моя.
Из-за кустов выходит Молодая женщина, бледная, с округлыми формами и рыжими волосами.
(Не оглядываясь на нее.) Это ты, что ли?
Молодая женщина. А где ваш друг?
Ваал. Еще не вернулся с мессы.
Молодая женщина. Передайте ему, что я приходила.
Ваал. От него уже остались кожа да кости. Он превратился в животное... (Оглядывается.) Присаживайтесь!
Молодая женщина. Я лучше постою.
Ваал(хватается руками за ветки, встает). В последнее время он стал есть слишком много яиц...
Молодая женщина. Вы знаете, я его так люблю...
Ваал(перебивает ее). Мне до вас нет никакого дела! (Хватает ее за руку.)
Молодая женщина. Не смейте ко мне прикасаться! Вы такой грязный...
Ваал(берет ее за горло). Какая у вас шея... Вы что, не знаете, как поступают с голубями или дикими утками, когда нужно, чтобы они навсегда умолкли?
Молодая женщина. Езус Мария!
