На телеэкране все чисто и ясно. В жизни все грязно, отвратительно, непристойно, подло, мерзко, болезненно и невероятно смердит. В реальной жизни плохие парни не считают себя плохими, они думают, что они тоже хорошие. И занимаются они тем, чем, по их мнению, могут заниматься обычные люди. В реальной жизни нет также и хороших парней, просто парни, которые делают то же, что и все. И затем, может быть впоследствии, пока ты по кусочкам собираешь свое тело или душу, у тебя появится возможность разобраться в этом вопросе. Что такое хорошо и что такое плохо. Может быть. Поскольку не важно, кто тут хороший парень, если все уже умерли.
В реальной жизни нет хороших парней. Они не существуют так же, как и ты. Вот она, горькая неприкрытая истина. Тебя здесь нет, тут просто еще одна смерть из телевизора, как проглоченная ТВ-жвачка, которая существует до тех пор, пока не переключаешь канал. Ты думаешь, что ты живой и настоящий? Нет. Ты просто некоторое пространство, где происходит все это дерьмо. Череда событий — не ты руководишь ими, это они имеют власть над тобой. Ты — жук в коробочке. Лавина времени, изливающаяся триллионами крошечных мгновений, секунда за секундой вколачивает тебя в этот песок, и что бы ты ни думал, это иллюзия — ты существуешь только как вплетенная во время галлюцинация последовательных событий. И по прошествии длительного времени, после осознания того, что ты все равно не сможешь противостоять этому безжалостному потоку, — минометные снаряды, или нарезные пули, или удары космических лучей, таких крошечных, что ты не узнаешь, пронзили ли они твое сердце, пока не дойдешь до третьего параграфа, — ты просто продолжаешь заниматься тем же. Ты ждешь, рано или поздно снайперы возьмут тебя на прицел.
Ты не живешь, ты отсчитываешь день во времени, момент во времени. Ты вымеряешь каждый свой шаг, всегда настороже, всегда ожидая, откуда раздастся сухой щелчок спускового крючка. Ты смотришь, ты слушаешь и никогда не торопишься — даже если следует двигаться быстро. И когда приходит время действовать, первым нападаешь на другого парня и кладешь его, не заботясь о том, хорошо ли это, честно ли это. Смысл в том, чтобы он не смог когда-нибудь встать на ноги. Таким образом, ты делаешь то, что делаешь, для того чтобы он не мог творить то, что ему вздумается. И однажды, спустя какое-то время, кто-нибудь говорит тебе, что ты еще хуже, чем он. Но ты знаешь, что лучше, поскольку это ты таскаешь горячие угольки из костра, а не они. В реальной жизни… реальная жизнь смердит.
Итак, я вырубил того парня. Его и троих следующих. И я научился пить виски прямо из бутылки.
До тех пор, пока однажды утром Джорджия не выволокла меня из постели, воняющего и покрытого блевотой, и не засунула в ванну, наполненную холодной водой. Она схватила меня за волосы и макала туда с головой, пока я не завопил. После этого влила мне в глотку цистерну холодного черного отвратительного кофе, не обращая внимания на мои вопли и ругань. Голова моя стучала, как восьмицилиндровый двигатель с разбитыми клапанами, но она заставила меня одеться, отвезла в спортзал и натравила на меня Гунтера, моего личного тренера по физподготовке. И с тех пор началось. Каждый день в семь утра я тащился в спортзал. Днем — уроки иностранных языков в Берлице. Вечером в понедельник — огневая подготовка, практика стрельбы из всевозможного оружия, от современного автомата до кремниевых ружей. Во вторник — уроки всемирной истории. В среду — школа хороших манер мисс Грейс, честно, я не шучу. В четверг — встречи с друзьями Билла.[26] Пятница — ночной сеанс в кино. С Джорджией. Не свидание, а, так сказать, культурная акклиматизация. Суббота отведена изучению дел и ужину с Джорджией. Тоже не свидание, а полный отчет о работе, проделанной за неделю. Воскресенье… завтрак с Джорджией.
Джорджия не спасла мне жизнь. Наоборот, она сделала ее еще более невыносимой. Особенно когда мы стали спать вместе. Не у нее и не у меня — к такому Джорджия не привыкла. Мы отправлялись в один из маленьких дешевых мотелей на холме Кахуэнга, там, где шоссе сворачивает на бульвар Вентура, на полпути к долине Сан-Фернандо. Джорджии хотелось приключений, хотелось находиться в зоне военных действий, а мне нужен был секс. Поэтому в течение трех месяцев мы регулярно кувыркались на смятых простынях, каждую субботнюю ночь, до следующего времетрясения. Потом мне пришлось отправиться в Силмар, прыгнув вперед на три года, и хотя я был далеко, но подумывал о том, что, может быть, мне следует купить Джорджии кольцо. Но когда я вернулся, для нее это уже оказалось пройденным этапом, так все и закончилось. Это был удар навылет, прямо в сердце.
