Которую ночь правительница Терамора леди Джайна Праудмур, покрутившись в постели, выходила на обдуваемый морскими ветрами балкон, садилась в кресло, поджав босые ноги, и задумчиво расчесывала длинные пшеничные локоны. Внизу сонно мигал огнями один из главных портов Альянса в Калимдоре, и он тоже никогда не спал. Впрочем, Джайна все еще надеялась, что тяжелая сонливость вот-вот охватит ее, и проспит она суток двое подряд. Не меньше. В тихую ночь было слышно даже, как корабельные крысы грызут дыры в мешках с зерном и щелкают хвостами от удовольствия как бранятся матросы, пуская колечками терпкий дым.
Порт оживал к середине ночи, когда вместе с тяжелыми морскими волнами прибывал ночным рейсом сухогруз из Пиратской Бухты. Пристань заполнялась торговцами со всех концов Калимдора. То и дело хлопала входная дверь трактира; дождавшись рейса, покупатели стремительно покидали насиженные места и оставляли недопитым пиво.
Гоблины шумно рекламировали свои товары и проводили аукционы, не сходя с корабля. Иной раз поднимались скандалы, когда выяснялось, что одну и ту же партию черепашьего мяса купили несколько человек и даже дали задатки вот тому гоблину, который стоял…
— Куда запропастился этот зеленый сморчок?
— Да какие особые приметы могут быть у гоблина?!
Другие гоблины с пониманием выслушивали жалобы и пожимали плечами. Никто не знал, кто продавал, почем и кому.
— Но если возьмете сейчас и всю партию, могу уступить по очень хорошей цене, — понизив голос, говорили деловые коротышки.
И приходилось брать. Многие пытались уследить за проделками гоблинов, но это было мало кому по силам. Да и гоблины своих не выдают. Через час-полтора, в зависимости от количества товара и дня недели, пристань пустела. И Джайне в гнетущей тишине становилось совсем тоскливо.
В одну из ночей у девушки мелькнула мысль, что сухогруз из Пиратской Бухты запаздывает и не случилось ли с ним что. Тогда она и поняла, что своими силами бессонницу ей не одолеть. Даже после плотного обеда веки ее не наливались тяжестью, и за все эти дни она ни разу не зевнула. Решившись не дожидаться утра, леди Праудмур, взяв свечу, спустилась на первый этаж башни, где жила ее советница Гвинэн. Только у самой двери, уже постучав, Джайна стушевалась. Врываться в комнату Гвинэн среди ночи было не лучшим решением. Но без малейшего промедления дверь распахнулась, будто Джайну уже ждали.
— Наверное, я не вовремя…
— Я знала, что ты придешь, и легла пораньше. Разговор предстоит долгий, — послышался бодрый голос Гвинэн. — Заходи.
Гвинэн жила в двух, некогда просторных, смежных комнатах. Первая комната была заставлена многочисленными книгами, свитками и рукописями, и располагались они не в алфавитном порядке на стеллажах, как в Штормградской библиотеке. Древние свитки из телячьей кожи висели на окнах и спинках стульев, как постиранное белье, занесенное в дом на время дождя. Многих авторов Гвинэн знала лично. Лучшие выпускники Даларанской Академии и Кирин-Тор писали свои трактаты веками назад, по ним училось не одно поколение юных магов. А Гвинэн эти магические трактаты подставляла под ножки шатающейся мебели.
Большую часть второй комнаты занимал огромный круглый стол, функционально разделенный на две половины. Письменная часть была знаменита множеством перьев для письма (откуда и получила свое название): еле заметные серые воробьиные, огромные как пальмовые ветви страусиные, цветные, рябые, деревянные, железные. Для каждого документа Гвинэн выбирала свое перо и никогда не ошибалась, даже если возвращалась к этому документу спустя много времени.
Вторая половина массивной деревянной столешницы была девственно чиста. Гвинэн звала ее Степями, в честь бескрайних равнин между Дуротаром и Пылевыми Топями. Никто не знал, почему именно эта часть стола всегда оставалась ничем не занятой, и необъяснимая чистота в сравнении с тотальным беспорядком казалась зловещей.
Великая волшебница, хранительница Тирисфаля… Ее заслуги можно было перечислять бесконечно. До сих пор Джайна так и не смогла преодолеть благоговейного уважения перед ней, и это не переставало раздражать Гвинэн. От своего прежнего, великого имени она отказалась, чтобы избежать лишнего внимания к своей персоне и как только поступила на службу к леди Праудмур.
