Высший Совет Альянса собирался около трех раз в год и в экстренные случае, как было с нападением Плети, и требовал присутствие если не лидеров всех фракций, то хотя бы их представителей. Сами лидеры, особенно дренейский пророк Велен и Верховная Жрица ночных эльфов Тиранда Шелест Ветра, редко выбирались в Штормград. Путешествие через весь Азерот занимало гораздо больше времени, чем сам Совет.
Но в этот раз Совет все не начинался, пустовало два места — леди Джайны Праудмур и главы Штормградского Разведывательного Управления. Присутствовавшие коротали время, тихо переговариваясь, а Архиепископ Бенедикт, откинувшись в кресле и сложив руки, казалось, заснул. Учитывая его почтенный возраст, ему прощались многие вольности.
Двери распахнулись, и в залу для совещаний вошел король Вариан. Следом забежал запыхавшийся гном, глава ШРУ в черных одеждах и черной шапке с прорезями для глаза. Сконфузившись, он быстро стянул ее и спрятал в карман.
Стали рассаживаться. Андуин заметил новичка — ночную эльфийку в друидических одеждах. Ее серебряные глаза заметались в поисках своей именной таблички. Главный Механик, король гномов Меггакрут, с улыбкой указал ей на стул рядом с собой, на что друид ответила легкой благодарной улыбкой.
Король и принц сидели у Южного полюса карты, и Азерот был перед ними как на ладони. Слева от Ринна сидел архиепископ Бенедикт, глава Штормградской церкви Света.
Возле архиепископа обычно сидела леди Праудмур, и именно с ее места можно было провести самую короткую прямую линию до Терамора. Вообще за столом для совещаний представители фракций располагались практически по географическому принципу, в отличие от короля Штормграда. Но именно это местоположение, когда весь Азерот был отлично виден, наиболее устраивало Ринна, с любого другого места карта бы искажалась.
Доверенный Пророка Велена был на полторы головы выше всех в комнате, его подбородок, вместо бороды, украшали пять отростков, внешне похожих на щупальца, но без каких-либо присосок, а за спиной плавно вился массивный хвост. Андуин помнил, когда сам Пророк Велен первый раз появился в Штормграде, какое необычайное впечатление на мальчика произвел его внешний вид, такой отличный от всех рас, живущих в Азероте. О инопланетном происхождении дренеев вряд ли когда-либо забудут.
По левую руку от дренея, напротив отлично прорисованного на карте острова, окруженного деревянной корой великого древа Тельдрассил, сидел постоянный посол ночных эльфов и доверенный представитель Тиранды Шелест Ветра — А’Таал Тень Небес. Андуин заметил, что глаза ночного эльфа впились в очертания Восточных Королевств, нарисованные на другом конце стола, и сам эльф витал в мыслях, даже не замечая, как немного нервно барабанит пальцами по столу.
Глава ШРУ подле него, наоборот, излучал веселье, и когда Андуин перевел свой взгляд на него, гном даже украдкой подмигнул ему, на что глава Дворянского Дома Штормграда, сидевший справа от принца, немедленно отреагировал и тихо кашлянул. Разведчик, пожав плечами, мигом стал серьезным.
Андуин увидел, что лица всех присутствующих обращены к его отцу, что, оказывается, заседание уже началось и король рассказывает о потерях армии в Нордсколе, о плохом обмундировании солдат, не подходящем для вечно холодного континента, о низком уровне подготовке солдат и командующих, о нехватки продовольствия и средств передвижений — лошадей, кораблей, обычных повозок…
Как раз возле Нордскола и главы разведки пустовало еще одно место — массивный стул с резной спинкой, место Болвара Фордрагона. Вот только… Или Андуину показалось, что Тирион Фордринг, когда садился, придвинул стул Болвара ближе к столу? Со стороны выглядело, что Верховному Лорду Серебряного Авангарда Фордрингу просто необходимо больше места, но на долю секунды его лицо исказилось страданиями, пальцы, схватившиеся за спинку стула, сжались, а взгляд замер на заснеженных пиках Ледяной Короны.
Юный принц любил наблюдать за людьми, и его острый взгляд замечал малейшие изменения в их поведении. Возможно, Вариан, заставляя сына быть рядом на заседаниях, советах и прочих утомительных, однообразных мероприятиях, добивался несколько иного эффекта. Но мечтательный Андуин не мог сфокусироваться на интригах и дипломатических беседах, ведущихся на полутонах, полных сложных оборотов и фраз. Гораздо лучше он стал разбираться не в ведении переговоров, а в чтении эмоций и мыслей, какие пытались скрыть собеседники. Меткий взор принца всегда правильно подмечал их.
