— Тралл в первую очередь шаман, — сказала Джайна. — Ему нужно успокоить стихии, которые хотят уничтожить Азерот.
Король Штормграда долго молчал.
— Значит, когда наши руки будут по локоть в крови, он вернется героем, — сузив глаза, подытожил он.
— Ему нелегко далось это решение. Он не хотел оставлять Орду, но позволить стихиям творить хаос тоже не мог.
— Я понял, Джайна, — кивнул Вариан. — Андуин очень скучал по тебе, — таким же холодным тоном продолжил он. — Зайди к нему, он будет очень рад.
Их дальнейший разговор не клеился, и Джайна, покинув королевский кабинет, направился на половину принца. Гвардейцы, охранявшие его покои, сказали, что у принца уроки верховой езды. Терпкий запах соломы щекотал нос уже на подходе к конюшням. На королевском манеже на выхоленной лошади наездник сонно наворачивал круг за кругом. Джайна облокотилась об ограждение манежа и несколько минут с улыбкой глядела на стройную осанку Андуина и его сосредоточенное лицо. Заметив ее, принц быстро спрыгнул с лошади и с радостным криком кинулся к ней.
— Андуин, как же ты вырос, — сказала Джайна, взъерошив его золотистые кудри.
— А вы совсем не изменились, — рассмеялся он.
Вариан долго мерил кабинет шагами. Он не мог допустить, чтобы судьба мира зависела от действий орка. Пусть даже величайшего шамана. Для него Тралл был и оставался рабом.
— Вы звали, ваше величество, — сказал вошедший в кабинет глава ШРУ.
— Узнайте, где Тралл.
— Его судно вышло в Великое Море, ваше величество. За его перемещениями всегда велось наблюдение.
— Отправьте ему на встречу три наших боевых фрегата.
— С какой миссией?
— Потопить корабль. И взять орка в плен.
Матиас Шоу, поспешно кивнув, опустил глаза. Оставшись в одиночестве, король Вариан направил сверкавшие гневом глаза на спокойные улочки Штормграда.
33-ьего числа в первый месяц лета люди отмечали Падение Орды. Маленькие, уродливые зеленые куклы, изображавшие орков, сжигались в кострах по всему человеческому королевству. Эта традиция прижилась еще со времен заключительного сражения за Черную Гору. Но в этом году в пламени костров будут гореть не только тряпичные куклы.
Поздним вечером леди Праудмур вернулась в Терамор. Ей не давали покоя слова Вариана. Хотя все время, проведенное с Андуином, она беззаботно улыбалась, теперь прошедший день тяжестью навалился на нее. Голова шла кругом от предопределенности случившихся событий.
Разве могла Джайна представить, что ее похищение, тщательно спланировано Культом? В сам момент похищения происходящее лишь веселило ее. А сколько вещей она могла бы изменить, примени она магию, сделай хоть один шаг к сопротивлению. А если бы она вырвалась на свободу… Возможно, оказавшись рядом с Траллом, они нашли бы мирный выход из создавшейся ситуации.
Каждый живущий в мире Азерота верил, что только он управляет своей жизнью. Защищая себя и свои семьи, никто из них не думал, что эти действия могут навредить остальному миру. Когда впервые живые люди Южнобережья пошли с вилами на нежить Мельницы Тарен, разве могли они знать, чем это обернется в дальнейшем? И вряд ли кто-нибудь из них подозревал, что этим страхом могут воспользоваться посторонние силы.
Население Азерота привыкло делить всех на расы и фракции. Непримиримая вражда впитывалась ими с молоком матери. Большинство людей никогда не смогли бы представить, что их что-то может объединять с орками. Противостоять же Древним Силам можно было лишь объединившись. Но Азерот не воспользовался спасительным шансом. И без того напряженные отношения, было проще окончить войной, чем миром.
Культ Сумеречного Молота аккуратно и грамотно расставил свои сети. Теперь оглядываясь назад, невозможно было понять, что было тем рубежом, переступив через который, они смело шагнули прямо в пропасть. И в какой именно момент настоящего формировалось их будущее. Джайна не знала, была ли предопределена их дальнейшая судьба и был ли шанс на спасение. Только Вневременный знал ответ на этот вопрос, но он, похоже, больше не собирался вмешиваться в их жизни.
Раздался звук падения чего-то тяжелого, и это вывело Джайну из оцепенения. Ее сердце тревожно забилось, когда она подошла к стеклянным дверям, ведущим на балкон. И вскрикнула.
