— Да, горячие закуски, — повторил Ремнев. — Недурственно бы… Человеку в равной степени необходимы как горячая пища, так и горячие напитки.
— …Один из тысячи застольных афоризмов этого забулдыги Лорда… Увы, действительно, нужно сознаться, что фунт ситника и той микроскопической дозы колбасы, которую я имел сегодня на обед, совершенно недостаточно для желудка здорового пролетария… Чёрт меня побери, если я не ухитрюсь подстрелить милейшую Рахиль на пару ржавых селёдок… Лучше ведь у них в лавчонке не водится.
Развлекая себя такими соображениями гастрономического свойства, Ремнев, однако, не забывал, что ему каждую минуту грозит перспектива получить в самом недалёком будущем не только бесплатный стол, но и готовую камеру.
Вот почему он вздрогнул и насторожился, когда нащупал глазами в нескольких шагах впереди себя высокую фигуру в пальто и барашковой шапке. Обладатель этого головного убора шёл медленно, неуверенными, точно ждущими чего-то, шагами.
Ремнев был достаточно опытен, чтобы не понять с первого же взгляда с кем он имеет дело. Ему, в его прошлом, уходящем в тёмную, многотрудную даль нелегального существования, не раз и не два приходилось сталкиваться с такими субъектами…
…Он замедлил шаги, намереваясь было свернуть в переулок, но тотчас же понял, что путь к отступлению ему отрезан.
На углу переулка торчала другая фигура, плотно закутанная башлыком.
— Делать нечего, пойду прямо, возможно, что «они» не заинтересуются мной.
И тут же с оттенком досады мысленно обругал себя.
— Дёрнула меня нелёгкая по Большой пойти… Оригинал нужно сдать непременно сегодня же, а эти молодчики будут, пожалуй, за мной кружить до самого утра… Скверно… Ба, вот идея! Раньше мне это нередко удавалось. Попробуем!
Он увидел в отблеске уличного фонаря одиноко бредущую женщину. Костюм и манеры не оставляли сомнений о её профессии.
…Догнал, наклонился вперёд и преувеличенно громко окликнул:
— Барышня, не позволите ли пройтись? Променаж на благородный манер устроит?
Рассмеялся сиплым пьяным смешком и фамильярно протянул руку.
Жалкая ночная проститутка в коротенькой драповой кофтёнке повернула в сторону Ремнева своё худое, грубо набеленное лицо и посмотрела взглядом оценщика.
В глазах на минуту мелькнула радость голодного желудка, но тотчас же погасла.
— Тоже гость, — с пренебрежением подумала она, рассмотрев далеко не презентабельный костюм Ремнева.
— Шаромыжник какой-нибудь…
Заметив выцветший околыш фуражки, мысленно добавила:
— Скубент загулящий… Знаем мы их! С дырой в кармане, а туда же прогуляться!
…Вялым, заученным жестом подобрала мокрый подол платья и молча пошла дальше.
— Так как же, барышня, — настаивал Ремнев, — распили бы парочку пивца!
Она презрительно скосила глаза и буркнула через плечо:
— Мне и одной нескучно…
Ремнев переменил тон.
— Ну и ладно, другую найдём.
Женщина уже обиженно фыркнула.
— Ах, пожалуйста! Кавалер какой выискался… Оставьте при себе ваши разговоры: мы не из таких!
Ремнев махнул рукой.
— Сорвалось, — подумал он, косясь на молчаливого наблюдателя.
Тот шёл с видом беспечного фланёра и вдруг повернулся, слегка задев Ремнева плечом. Отблеск витрины пал на лицо последнего…
— Ах, пардон, извините, пожалуйста, обеспокоил я Вас, — раздался над самым ухом Ремнева слащавый, вкрадчивый голос.
Чужие, напряжённо равнодушные глаза быстро охватили лицо Ремнева.
От этого торопливо делового, но внешне безучастного взгляда в душе Ремнева зашевелилось неприятное чувство, точно он неожиданно дотронулся рукой до чего-то холодного и склизлого.
Он отшатнулся в сторону и пошёл, слегка покачиваясь и насвистывая сквозь зубы.
— Влопался, чёрт побери! Теперь он от меня не отстанет… По нюху догадался!
…Пройдя сажень пятьдесят, Ремнев осторожно оглянулся. Подозрения его сбылись: барашковая шапка, вся облепленная мокрым снегом, мелькала позади в лунном свете фонарей.
…Ремнев с досадой плюнул и ещё раз обругал себя за опрометчивость.
— Да, теперь от него не скоро отвяжешься… Вот история! В типографии ждут, листки должны быть готовы к утру. Придётся сделать крюк.
И Ремнев решительно повернул в сторону, противоположную намеченной цели.
