- Зажигаю АНО! - вдруг громко произнес Антонов. - Еще дедушка Суворов говорил: врага нужно заманивать и обманывать! - пошутил он и включил аэронавигационные огни.
- Хорошо придумано! - одобрил второй летчик Маркизов, поняв замысел командира.
Антонов вел самолет, нагруженный двумя тоннами бомб, к цели. Зенитки врага молчали. Гитлеровцы думали, раз самолет идет с зажженными. АНО, значит, это свой. Прожекторы "обшаривали" в небе лишь дальние подходы к станции.
И только тогда, когда на путях начали взрываться сброшенные Хохловым бомбы, фашисты поняли свою оплошность и стали ловить машину Антонова прожекторами. Ударили ураганным огнем зенитки. Вокруг самолета заплясали оранжевые вспышки разрывов.
Погасив аэронавигационные огни, Антонов резким маневром ушел из обстреливаемой зоны и повел самолет домой.
Все обошлось в этот раз благополучно, если не считать изрядное количество дырок - маленьких и больших, полученных самолетом в ту ночь. Но они были аккуратно заделаны всем экипажем уже на следующий день.
В другой раз, через некоторое время после взлета ночью с подвесными баками и полной бомбовой нагрузкой, у Б-25 Антонова отказал правый мотор. А до цели - железнодорожного узла Орша - несколько сот километров.
- Идем на посадку, командир? - спросил у Антонова Маркизов.
- Никаких посадок! Только вперед! Мы же соревнуемся со второй эскадрильей! - выпалил Антонов, ввел правый винт во флюгер, дал левому мотору номинальный режим и повел машину к цели.
На одном моторе Б-25 летел очень низко. Высоту он набирал медленно, увеличивая ее лишь по мере выработки горючего.
Но, как бы там ни было, в ту ночь Б-25 Антонова бомбил железнодорожный узел Орша! И экипаж целым и невредимым вернулся на свой аэродром.
Когда знакомишься с боевыми и испытательными делами Семена Михеевича Антонова, то нельзя не восхищаться его мужеством и мастерством.
О боевой деятельности Семена Михеевича Антонова на СБ и Пе-2 уже писали не раз журналисты. И я не буду их повторять. Я расскажу только о его боевой работе ночью и об испытательных полетах.
Однажды получил экипаж Антонова боевое задание на подавление зенитных точек в районе железнодорожного узла Брянск-второй.
Пришли они к цели раньше всех. Ходили и смотрели... Как только стреляла какая-нибудь зенитка, тут же летела к ней бомба с самолета Антонова... И так все то время, в течение которого бомбил полк железнодорожный узел.
Высота же была небольшой - всего-навсего тысяча восемьсот метров. К тому же в районе цели находилось около тридцати прожекторов во главе с "гер-старшиной" - так прозвали наши летчики огромный немецкий прожектор, оснащенный, вероятно, сильными звукоулавливателями.
Но пришел конец и "гер-старшине". Погасил и его экипаж Антонова.
Тяжело идти летчику-ночнику в лучах прожекторов! Слепят глаза они настолько сильно, что Антонову однажды показалось, будто запотели с внутренней стороны стекла приборов, - не видел он ни стрелок, ни цифр, ни делений шкалы. А днем глаза стало резать, словно их засыпали песком. Пришлось Семену Михеевичу обратиться к доктору и несколько ночей не летать на задание.
Но после этого случая он уже знал, что такое лучи прожекторов, и вскоре нашел способ борьбы с ними. Как только самолет попадал в прожекторные лучи, второй летчик поднимался со своего сиденья и ложился туловищем на фальшборт кабины, препятствуя попаданию лучей в глаза Антонова; сам же Антонов глубоко садился на сиденье, опускал пониже голову и пилотировал самолет по приборам.
В ту боевую ночь над Брянском-вторым самолет Антонова тоже ловили несколько раз прожекторы, били по нему и зенитки, атаковали и "мессершмитты".
Когда же полк отбомбился, Антонов повел машину на фотографирование результатов работы своих товарищей.
Самолет сразу же "схватили" прожекторы. Ударили по нему плотным огнем зенитки.
Но Антонов держал курс градус в градус.
- Сфотографировал? - спросил он, наконец, у штурмана.
- А кто же в таких лучах фотографирует? - ответил тот.
- Что же ты мне сразу не сказал?.. Дьявол!..
- А ты что, сам не знаешь?
- Фу, черт!.. - выругался Антонов и, дав моторам полный газ, бросил машину влево вниз.
