- Восемь метров!..
- Двенадцать!..
- Шестнадцать!..
- Хорошо идет! - проговорил Шишов.
Но это его "хорошо" было понятно всем. Ведь для самолета, а тем более для вертолета вертикальное снижение шестнадцать метров в секунду при выполнении посадки - в лучшем случае поломка. Экипаж Як-24 отлично об этом знает. Но есть еще долг, благородный долг испытателя...
Сложность посадки на авторотации - самовращение от потока воздуха несущих винтов - состоит в том, что нужно суметь определить момент, а правильнее говоря, определить высоту у самой земли; на которой, энергично увеличив шаг винтов до строго определенного положения, затормозить скорость снижения и произвести таким образом мягкую посадку. Но как все это правильно определить и сделать, когда никто и никогда на Як-24 не определял этого и не делал?
Вертолет быстро шел вниз. Казалось, что в конце концов он грохнется о землю и тогда... Но пилотировали его испытатели!
- Командир, скорость снижения установилась! Восемнадцать метров в секунду... Высота - шестьсот пятьдесят метров, - доложил Борошенко.
- Вижу. - Шишов нажал пальцем на кнопку передатчика радиостанции и передал скороговоркой руководителю полетами:
- "Изумруд", я - "Полюс-тридцать девять". У нашего аппарата произошла поломка стабилизатора. Произвожу посадку на авторотации. Прием!
- "Полюс-тридцать девять", я - "Изумруд". Вас понял. Производите посадку на авторотации. Прием! "Полюс-двадцать четыре", уходите на второй круг. - "Полюс-тридцать девять" производит посадку на авторотации...
Вертолет Шишова продолжал энергично снижаться и снижаться.
Неумолимо ко всему экипажу приближался тот момент во времени, когда нужно было увеличивать шаг несущих винтов. Притом увеличивать его нужно было, учитывая много обуславливающих полет факторов и с таким расчетом, чтобы в момент приземления вертолет коснулся земли всеми четырьмя колесами шасси.
И этот момент подошел.
Борошенко в нетерпении произнес:
- Увеличивай шаг!..
- Рано, - ответил ему коротко Шишов.
А вертолет тем временем ненасытно заглатывал метр за метром высоту.
- Пора! - произнес, наконец, решительно Шишов и очень плавно, но энергично потянул на себя рычаги шага винтов...
Вертолет снижался. До земли осталось уже несколько метров. Дело решали считанные секунды. Летчиком точно установлен момент - и вот, координированно и четко работая рычагами и педалями, Шишов мастерски производит труднейшую посадку.
- Ух!.. - вздохнул протяжно и глубоко Шишов и рукавом кожаной куртки вытер пот со лба.
На его висках змейками вились и ритмично вздрагивали синеватые жилки. Шишову хотелось даже запеть от радости. Но он спокойно, как будто ничего не случилось, спросил у руководителя полетами разрешение перерулить бетонированную полосу и медленно повел Як-24 к стоянке.
Борттехник Сунцов легонько дотронулся рукой до плеча Шишова и проговорил:
- Летаете, командиры, по-чкаловски. Ей-богу, по-чкаловски!
- Ну ладно, ладно. Дифирамбы потом... Ты, Анатолий батькович, соображай лучше, как скорее осмотреть свое хозяйство, обнаружить неисправность.
- Смотрите, друзья, на стоянке нашего вертолета находится сам Николай Кириллович! - воскликнул Борошенко.
- Так что, товарищи рыбаки-охотники, приготовьтесь к снятию стружки! пошутил Шишов.
Да, это был главный конструктор Як-24 Николай Кириллович Скржинский человек очень талантливый, простой и добрый.
Стружки, конечно, не было. Когда вертолет зарулил и были остановлены его двигатели, когда экипаж испытателей шумно вывалился на землю, Скржинский подошел к Шишову, обнял его и проговорил:
- Спасибо вам, друзья! Спасибо за спасенную машину!
Высвободившись из объятий Скржинского, Шишов попятился назад и шутя спросил:
- Николай Кириллович, за что вы нас так сильно "ругаете"?
Все тут же громко рассмеялись. А Скржинский серьезно сказал:
- Павел Иванович, дорогой, посадку на авторотации винтов мы планировали испытать на этой машине через несколько лет. Вы спасли ее, испытав при этом то, что было в наших мыслях. Смелый вы летчик!
Скржинский и Шишов отошли в сторону.
- Ну, рассказывайте, как мое детище вело себя, - с нетерпением спросил Скржинский.
