Вероятно, тому, кто наблюдал за этим боем, трудно было бы поверить, что ведет его инструктор ЗАПа и что бой этот у него всего-навсего первый воздушный бой.
Что только не проделывал Курашов со своим самолетом, чтобы не проглядеть внезапной атаки одного из шести врагов! Он кидал самолет в такие резкие эволюции, что темнело в глазах от большой перегрузки. Наконец дав по одному из "фоккеров" длинную очередь из пушек, он пошел за ним левым боевым разворотом. Однако сзади был ведомый этого "фоккера" и мог атаковать его. Тогда Курашов "переломил" "лавочкина" из левого разворота в правый разворот. Затем развернулся на триста градусов и поймал ведомого "фоккера" в прицел. Дистанция пятьдесят метров. Центроплан фашистского самолета "вписался" в сетку прицела. Наступил тот миг, которого Курашов так долго ждал. "Получай!" - выкрикнул он и нажал на гашетки пушек. Попадание снарядов пришлось по бензобакам. Из центроплана тут же вырвался длинный язык огня, а через несколько секунд "фоккер" взорвался.
Курашов рванул ручку управления на себя, выскочил наверх и положил "лавочкина" на левое крыло. Не оставляя из поля зрения самолет Бригидина и другие самолеты, Курашов смотрел, как падают на землю обломки взорванного "фоккера".
Внизу была уже наша территория, и самолет Бригидина круто шел к земле. Вот "лавочкин" коснулся фюзеляжем ее неровностей, резко клюнул "носом", согнул лопасти воздушного винта, развернулся на тридцать градусов влево и, подняв облако пыли, остановился. Курашов прошел над ним бреющим и, увидев, что Бригидин оставляет кабину, обрадовался. Значит, все в порядке, жив командир! Еще раз прошел бреющим и покачал крыльями. Бригидин махнул рукой на восток, что означало: лети, мол, домой!
Курашов взмыл вверх и установил курс к своему аэродрому.
Приземлившись, он доложил командиру полка подполковнику Нестоянову о месте посадки самолета Бригидина и о сбитом "фоккере".
- Знаю, знаю... Дрался ты храбро! - сказал Нестоянов и крепко сжал Курашова руку.
Воспользовавшись случаем, Леонид Николаевич попросил оставить его в полку.
- Не могу, дорогой, - с сожалением проговорил командир полка. - Строгий приказ...
- Эх... - вздохнул Курашов, и оба они замолчали.
...Об этом первом своем воздушном бое и двух других, в которых он также уничтожил по "фоккеру", Курашов и думал, анализируя их, когда возвращался в свой ЗАП.
А как ему не хотелось расставаться с фронтом! Он готов был выпрыгнуть из поезда на ходу и пешком возвратиться в 21-й Краснознаменный Витебский истребительный авиационный полк, чтобы продолжать до победы сражаться с фашистами.
Но приказ есть приказ...
До апреля месяца победного 1945 года Леонид Николаевич Курашов продолжал обучать боевому применению молодых летчиков, выполняя по тридцать, тридцать пять и сорок полетов в день, уходя с аэродрома последним.
В 1945 году командование направило старшего лейтенанта Курашова к испытателям.
Командиры Валентин Васильевич Лисицын и Алексей Васильевич Смирнов были очень опытными испытателями и сделали все от них зависящее, чтобы молодой летчик Курашов быстрее вошел в строй. Они учили его на своем опыте и опыте таких асов-испытателей, как П. М. Стефановский, А. Г. Кубышкин, А. Г. Кочетков, В. И. Жданов, В. И. Хомяков, М. А. Нюхтиков, А. Г. Прошаков, Н. И. Русакова, и других.
Летал Курашов отлично! В этом все убедились особенно после его учебного боя с сильнейшим истребителем Ниной Ивановной Русаковой. Этот бой был для Курашова проверкой его пилотажных качеств и проводился он над своим аэродромом.
Курашов взлетел на Ла-5, а Русакова - на Як-3. Надрывно завывая моторами, самолеты грозно носились в небе, стараясь зайти друг другу в хвост. Когда же Русакова и Курашов, прижимая друг друга к земле, стали драться на бреющем, им обоим была передана команда прекратить бой.
После этого учебного боя в отношении пилотажных качеств Курашова командованию все стало понятным.
Сначала Леонид Николаевич проводил простые испытания. Но когда пошли первые реактивные истребители - Як-15, МиГ-9, Ла-15 и Як-23 - он начал летать на них, проводя сложные испытания специального оборудования.
