- Метр восемьдесят, примерно. - Предполагает капитан Паша справа.
- Да, возможно.
"Возможно... Скорее всего... Где-то так... Метр... и еще... почти метр... ОН..."
- Итак, он подошел к вам. - Слева. "А кто устроился на подоконнике слева? Знакомое лицо..." - На кого он похож?
- Ни на кого.
- Можно предположить, что он француз? - из-за спины.
- Нет, - трясет она головой. - Нет. Если только не из Лотарингии или Нормандии...
- Значит, сразу видно, что немец. - Кивает Штейнбрюк. - Типичный немец, не так ли?
"Сколько раз он ее об этом спрашивал? Десять, двадцать? И еще художник рисовал ... два раза? Или, нет. Кажется, три... Или мне это только приснилось?"
- Или голландец. - Говорит она, но губы и язык не слушаются, и горло способно, кажется, издавать только хрип. - Или... или бельгиец.
- Он хорошо говорит по-французски? - Справа.
- Грамотно, - отвечает она. - Небыстро, но... он ошибается... не часто, но... иногда. Достаточно, чтобы... И акцент...
- Акцент немецкий? - Из-за спины, хлестко, угрожающе.
"Сукин сын! Выблядок!"
- Нет, еврейский! - Выплевывает она вместе с густой слюной.
- А по-немецки он с вами говорил? - Штейнбрюк невозмутим, холоден, деловит. И предельно вежлив. Ни ругани, ни перехода на "ты", ничего...
- Нет. - Выдыхает она с силой, пытаясь прочистить горло. - Ни слова.
- Вы сказали, что встреча произошла в Синт Амандус. - Снова капитан Паша. - На какой улице?
- Не помню.
- А какую-нибудь другую помните? - вопрос уже слева.
"Пинг-понг! Туда-сюда, обратно... Тебе и мне ... Тьфу!"
"Устрой истерику!- предлагает Жаннет. - Я бы..."
"Ты бы...УЙДИ!"
- Вы слышали вопрос?
- Да... Бругстраат... бруг - это мост, ведь так?
- Да, по-голландски это мост. - Подтверждение приходит из-за спины, и сразу же шелест бумаги.
"На карте ищет..."
- Почему вы запомнили именно эту улицу? - А это снова Паша-капитан.
- П... потому что... Вы мне не верите?! Вы!!! Вы...
- Прекратите истерику! - Властно, как хлесткой пощечиной... Штейнбрюк...
"Мразь!"
- Итак? - Паша-инквизитор.
- Там была улица Бругстраат, и... Мост. Я подумала, это значит "Мостовая". И еще... я запомнила кондитерскую. Проходила мимо... открылась дверь, и на меня пахнуло теплом, ванилью, и еще кофе...,. Я хочу пить!
- Высокий, похож на немца. - Говорит Штейнбрюк.
- Я хочу пить!
- Высокий, похож на немца. - Равнодушно повторяет Штейнбрюк.
"Не сдавайся! "В Париже..." В Париже Эйфелева башня и... танго. В Париже..."
- Я хочу пить! Дайте, пожалуйста, воды!
- Высокий...
- Воды!
- Похож на немца.
- Во... Я не сказала, что на немца. Может быть, скандинав, бельгиец... Воды?
- Волосы? - Слева, от окна.
- Дайте воды! Темно-русые.
- Может быть, каштановые? - гад из-за спины.
"Ну, ничего сволочь! Когда вам будут отбивать яйца в НКВД, вспомнишь этот день!"
- Я хочу пить.
- Вы не ответили на вопрос.
"Мразь троцкистская!"
- Нет, не каштановые. - Она сглатывает, но и слюны нет. - Темно-русые, волнистые... немного.... Подстрижен коротко... Дайте пить... - глас вопиющего в пустыне - безнадежно, ясно - не дадут. А комната уже не вращается - плывет. Медленно, тягуче, как балтийская волна. Тянется...
- Он был без шляпы?
- Ч...то?
- Он был без шляпы? - Пот заливает глаза, и в ушах гул, и непонятно уже, кто задает вопросы и откуда.
"Чудище стозевно, многолико... Но... Но в Париже... ОН... И танго... В Париже..."
- Нет, - трясет она головой. - Нет... Он был в шляпе... но когда мы зашли в кафе... В кафе... в кафе...
- Вы зашли в кафе, и он...
- Он ее снял.
- И вы увидели его прическу?
- Да.
- Где расположено это кафе?
- Не помню.
- Опишите место. Как выглядит кафе? Что напротив? Что рядом?
"Боже мой! Мой... мой... Голова... Вопросы, вопросы... тридцать тысяч одних только вопросов... Гоголь... Не помню, не знаю, где-то, как-то... Ну, чего вы все от меня хотите?!"
А время тянется, и комната то кружится в вальсе, то скользит в фокстроте, то мечется в танго. И хочется пить и в туалет. И умыться. Смыть пот с лица и с тела. И кофе, и закурить. И... Да, и водка сейчас бы не помешала.
