Снаряд попал в д. № 5. Осколками ранена в грудь и руку Богданова. Ей оказана помощь.
Упал снаряд на чердак дома. Разворочена крыша, пробита стена, выбиты стекла.
Две фугасные бомбы дали сильную взрывную волну. Оказана первая помощь пострадавшим в количестве 42 человек.
Прибыли представители МПВО участка и района. Дом оцеплен».
Вторая запись в тот же день:
«Извлечена из-под обвала гр-ка Пешкур (из бывшей кв. № 67) в тяжелом состоянии. Отправлена в СПМ.
Извлечена и ее умершая сестра Жолудева».
Новая запись.
«Извлечены из-под обвала Эвальд А., Зорин-Шталь и его сын Эдик 10 лет. По заключению врачей, смерть была мгновенной».
Запись 1 декабря:
«Откопали ребенка Кузнецова Стасика из кв. 57, в 10 часов 10 минут.
Стасик пробыл в завале 3 дня.
В 14.40 просит есть. Оказана первая помощь. Направлен в СПМ.
Бегинская Е. Н. извлечена из-под обломков при обвале изуродованной до неузнаваемости».
Запись за 5 января 1942 года:
«Сильный артобстрел.
Снаряд попал в д. № 5.
Раненый Носов направлен в больницу».
Записи за 6, 7, 8, 9,10, 11, 12 января: «Артобстрел».
Записи за февраль — март:
«Часты артобстрелы. Сильно работали наши зенитки. Нет света, личный состав болеет».
Последняя запись 5 апреля:
«Два раза была сегодня воздушная тревога. Враг проклятый сбросил бомбы. Наш состав очень сократился. Люди из химзвена, пожарного, санитарного ушли в народное ополчение. Выбыли из строя — умерли 10 человек. Почти все страдают дистрофией. Я лежу, не могу двигаться — вернее, пробую двигаться, но получается плохо».
5
Недавно я прочел строки, снова напомнившие воюющий Ленинград, картины, которые с болью наблюдал в этом городе.
Я забыть никогда не смогу
Скрип саней на январском снегу,
Тот пронзительный медленный
скрип:
Он как стон, как рыданье, как всхлип.
Будто все это было вчера…
В белой простыне брат и сестра.
Автор этих стихов — Юрий Воронов, бывший редактор «Комсомольской правды». Во время войны Юра был пионером, состоял в пионерской дружине № 46. При бомбежке его ранило в руку: он помогал бойцам аварийно-восстановительной службы откапывать людей из-под развалин.
В Ленинграде жили и сражались настоящие герои. Теперь даже трудно представить себе, как можно было не просто существовать, а сопротивляться, воевать в условиях голода, холода, когда паек был ничтожен до крайности, дома не отапливались, за водой надо было идти на канал. И гибель десятков тысяч людей, и эти страшные санки, на которых труп, кое-как прикрытый одеялом или простыней. И безмолвные женщины на льду около проруби, с ведрами, чайниками, кастрюлями, в платках, повязанных до бровей.
Такое забыть невозможно.
В начале 1942 года в Ленинграде состоялось собрание комсомольского актива. Шла тягчайшая блокадная зима, и комсомольская семья хотела мобилизовать себя и всю молодежь на преодоление трудностей. Этому собранию предшествовали отчеты в первичных комсомольских организациях: обсуждали работу комсомольцев в условиях войны.
Как много могут говорить сделанные наспех записи!
Чем жил, например, комитет комсомола Металлического завода? Вот словно слепок или фотоснимок тех дней. В делах комитета мы нашли списки комсомольцев, находящихся на казарменном положении; очередной группы прошедших военное обучение; получивших ордера на одежду; семей военнослужащих, прикрепленных к кусту столовых. Здесь же была краткая справка о пуске комсомольской турбины.
Вернемся к собранию.
Накануне его Всеволод Иванов был в Смольном и беседовал с А. А. Ждановым.
— Займитесь бытом, — сказал Андрей Александрович. — Вовлекайте в работу всю молодежь, не допускайте настроений апатии, инертности, безделья.
Теперь секретарь обкома комсомола, как всегда, одетый в военный костюм — гимнастерка, перехваченная широким ремнем, брюки, заправленные в сапоги, — стараясь найти самые убедительные формулировки, докладывал активу об этом поручении обкома партии.
— Комсомольцы, комсомолки, вся молодежь Ленинграда держат экзамен перед партией, перед Советской Отчизной, — говорил докладчик. — Это величайший экзамен. Выдержим ли мы его? Хватит ли сил? Да! Выдержим! Обязаны выдержать, не смеем не выдержать! И пронесем через невзгоды, трудности, жертвы непреклонную силу и стремление гордой юности. На то мы и ленинградцы — любимцы страны. На то мы и комсомольцы — дети великой большевистской партии.
