В страну ледяного молчания - страница 6

Самойлович, протирая роговые очки, осматривается:

— Да это „губернатор“ острова — Сазонов.

По трапу поднялся коренастый, с криво расставленными ногами, небольшого роста представитель становища. Он был одет в вышитую косоворотку, потертую кожанку. Лицо сплошь засижено веснушками, пробивающимися даже под рыжими волосами бороды.

— Здорово, седовцы! Благодарю за заход. Чем могу служить?

Начальник экспедиции подошел к Сазонову.

— Мы к вам по пути. Земля Франца-Иосифа представляет для нашей республики не только большой научный интерес, но имеет колоссальное значение как будущее место для добычи и разведения пушного зверя.

Сазонов делает вид, будто не понимает наших намерений.

— Ну?

— Так вот, — продолжает тов. Шмидт, — нам нужны люди. Ваши охотники, приспособленные к полярным условиям, лучше других могут выполнить эту задачу.

— У нас нет лишних людей. Все заняты. Образовали промысловую артель. В Малых Кармакулах есть лишние люди.

— Хорошо, тогда мы сами поговорим с членами артели.

Две спущенные шлюпки быстро доставили нас на берег. Члены экспедиции разбрелись по острову. Стрелки, под командой Горбунова, осматривали местность, готовясь к встрече белых медведей. Руководимые Самойловичем, Шмидтом и Визе, мы обошли все становище.

Семья художника-ненца Тыка-Вылки (Новая Земля, становище Белушья губа).

— Идемте к председателю совета — тов. Тыка-Вылке.

Знакомой для многих бывавших здесь тропой идем к жилищу ненцев. Дом Тыка-Вылки, известного полярного художника-самоучки, не походит на другие. Он выглядит почти по-европейски. Из дверей высунулись и моментально скрылись детские головки.

— Идут…

В сенях и прихожей смрад соленой рыбы смешался с кислым запахом невыделанных шкур морских зверей. Со стен яркие плакаты кричали о гигиене.

Пелагея, жена Вылки, рассматривает ввалившуюся толпу. Ее привлекают большие роговые очки и запорожские усы Самойловича. Она толкает сидящую напротив старую, обрюзгшую самоедку:

— Самоловиц, Самоловиц…

Самойловича она знала давно. Он не раз проходил эти места на экспедиционном боте „Эльдинг“, но сейчас много народу, сразу не узнать.

— Самоловиц, Самоловиц, — опять к нам.

Тыка-Вылка гостеприимен:

— Садитесь, побалуемся чайком.

Коротко излагаем цель захода. Нужен охотник. Изба наполнена людьми. От дверей отделился крепкий, узкоглазый ненец — охотник-промышленник.

— Я поеду с вами.

Мы изумлены таким быстрым решением ехать в глубины Арктики. Знакомимся: он — бывший красный партизан, прекрасный охотник. Жена у него на Большой Земле.

Кинооператор упросил ненцев надеть праздничные наряды и инсценировать выбор охотника. Защелкали фотоаппараты, закрутилась кинолента.

Сазонов подхватил меня под руку и увел к себе.

— Зима была страшно холодная, ветры с утра до вечера. Льды уносило от берега, а вместе с ними и зверя. Голец не шел в сети. Сей год хорошо ловится только песец.

Он распахнул двери, и на меня глянула ослепительная гора шерсти — белых лисиц. Голубые песцы аккуратно были разложены на широкой полке. Здесь лежали тысячи рублей валюты.

— Вот оно золото, которое так необходимо нашей стране на тракторы, комбайны и машины, рождающие машины, — говорит представитель Госторга.

Сазонов рассказал, как в течение суровой зимы он объехал на собаках весь берег Баренцова моря. Был в становищах Русанова, в Крестовой губе. Первым прошел по Карской стороне до залива Литке, наметил места для постройки новых становищ. В этом году благодаря его разведке будет новое становище на шесть промышленников. Из плавника (леса, выброшенного морем) будут построены домики.

Сазонов показывает красный уголок с висящей на стене стенгазетой „Эрм-Ханеня“ („Полярный промышленник“). За „большую ночь“ выпущено три номера. В газете участвуют и женщины — из ненцев. В отделе „Бесхозяйственность“ нахожу следующую заметку:

В газете есть свой раек и отдел „наше творчество“.

Местный поэт Иона в стихотворении „Свет“ пишет: