Заросшие, грязные, подчас босые (в Катманду, между прочим, зимой температура часто опускается до нуля), прибыли в Непал представители «потерянного поколения». Их можно было встретить повсюду: и у подножия многоярусных с позолоченными крышами пагод, и на базаре, и на истертых веками каменных плитах тротуаров в лабиринте узких улочек старого города.
Соблазн пообщаться с настоящими хиппи был велик. Поэтому мы соответствующим образом оделись и отправились в небольшой ресторанчик, расположенный на одной из улиц столицы. Зал был полупуст. Мы заняли столик, откуда лучше всего просматривался весь зал. Тут же нам принесли очень крепкий черный чай с молоком — так сказать, бесплатное приложение, чтобы не скучно было коротать время, пока принесут основной заказ.
Вскоре в ресторанчике появилась компания хиппи. Среди них был «добрый молодец» с всклокоченной бородой, в плисовых шароварах и высоких сапогах, а также нездоровый на вид парень в жилетке, надетой на голое тело, и в белесых, рваных джинсах. Вместе с ними появилась стриженная наголо девушка. Под глазами у нее были синяки. Они спокойно сели за длинный стол, получили свой бесплатный чай и углубились в изучение комиксов. Так прошло около часа. Они сидели молча.
Тут появились еще три хиппи. Судя по всему, они были из другой компании: два парня в дорогих дубленках с заплатами из такой же мягкой и дорогой овчины и девушка в шубе из натурального меха. Чтобы сильно не выделяться, девушка аккуратно выстригла проплешины на дорогом блестящем мехе. От стола, где сидели эти трое, официант, после того как поставил традиционный чай, сразу не отошел. Эти дети толстосумов ради моды играют в хиппи, и, значит, одним чаем сыты не будут…
Мы решили, что ничего интересного здесь не увидим, и уже было собрались уходить, но тут открылась дверь, и в проеме появился (мы глазам своим не поверили)… Христос. Машинально переводим взгляд на его руки. Нет, дырок на них не было, но такой же, как на иконах, блеск усталых глаз, такой же высокий лоб, и одет он был в холщовую одежду. Следом за ним семенил «святой Павел» с клюкой в руках. «Христос» присел на единственное свободное за столом место, сзади него встал «святой Павел».
Парни и девушки отложили в сторону комиксы и жадно уставились на молодого человека в жилетке на голом теле. Тот снял с шеи мешочек, вынул из него кусок опиума, затем медленно отщипнул от него крошечный кусочек, скатал его в комок и, насадив на острие ножа, стал раскалять одурманивающее зелье над огнем свечи, услужливо подставленной официантом. Из того же мешка он вынул трубку. Раскаленный опиум вставили в трубку и предложили «Христу». Тот сделал затяжку и передал трубку «святому Павлу». Трубка пошла по кругу. Никто не проронил ни слова, не пошевельнулся. После каждой затяжки лица как бы трансформировались. Вместо глаз какие-то мутные пятна. Лица казались бессмысленными масками.
Постепенно хиппи теряли человеческий облик. «Христос» медленно поднялся и в сопровождении «святого Павла» не спеша удалился. Вскоре разбрелись и остальные посетители ресторанчика. За весь вечер они не обменялись ни единым словом. Чем-то жутким повеяло на нас от этих молодых людей, и мы поспешили покинуть это место.
Хиппи настолько понравилось в непальской столице, что выпроводить их оттуда оказалось делом нелегким. Местные власти ужесточили паспортный и визовый контроль и буквально насильно стали выдворять хиппи из Непала. Однако полностью избавиться от них так и не удалось. В конечном счете хиппи убрались из долины Катманду, но облюбовали себе не менее уютное местечко — Покхару. Теперь власти ломают голову над тем, как выставить отсюда непрошеных гостей и оградить непальскую молодежь от тлетворного влияния хиппи. По подсчетам полиции, только в непальской столице около двухсот учащихся школ и колледжей успели пристраститься к наркотикам. К сожалению, среди хиппи уже встречаются и дети трех-пятилетнего возраста. Они представляют собой страшное зрелище.
Вечером, когда мы вернулись в гостиницу, я долго не мог заснуть. Вдруг сквозь сон я услышал грохот. Утром мне сказали, что ночью в Катманду было землетрясение. Я еще раз проверил фотоаппараты и поднялся на крышу отеля. На небе ни облачка. Постепенно на его темпом фоне, просвечиваемая восходящим солнцем, начинает проступать искрящаяся снегом горная гряда Аннапурны — «Богини изобилия». И в центре, пожалуй, самая красивая вершина в мире — Мачхапучхре. Первые солнечные лучи всеми цветами радуги лениво играли на закованном в ледовый панцирь огромном «Рыбьем хвосте». Вдруг в ломкой предутренней тишине раздался монотонный голос. От неожиданности я даже вздрогнул. Оказывается, на крыше отеля в крошечной будочке поселился какой-то буддийский монах. Примостившись на маленьком коврике, облаченный в ярко-оранжевую тогу, он, перебирая четки, заунывным голосом нараспев читал молитвы. Монах был настолько поглощен своим занятием, что не обращал никакого внимания на щелчки фотоаппаратов и стрекотание кинокамер.
