Подъехали к огромному винограднику, принадлежащему компании. Возле довольно большого утопающего в зелени дома размещается маленькая конторка. Из нее выходит пожилой загорелый сухощавый человек — это управляющий мистер Вильямс.
На ферме свыше 200 гектаров занято виноградниками, рассказывает мистер Вильямс. Здесь постоянно трудятся девять рабочих, а во время уборки урожая нанимают еще двадцать человек. Работают на уборке сдельно. За тонну собранного винограда рабочий получает 4 фунта стерлингов (8 рублей). Уборка продолжается с конца февраля до начала мая. После уборки около четырех месяцев осуществляется обрезка и культивация виноградников. В междурядьях виноградника сеют клевер, а затем его запахивают, это обогащает почву азотом. Правда, приходится вносить и фосфорные удобрения.
Виноградники хорошо обработаны, и все лозы подвязаны на шпалеры из трех проволок. Установка шпалер стоит 125 фунтов стерлингов (250 рублей) на гектар, но зато урожай увеличивается на 12–15 центнеров с гектара. Расходы окупаются в три-четыре года. Шпалеры, установленные на деревянных эвкалиптовых опорах, без особого ремонта служат пятьдесят лет и более, а сам виноградник— до ста лет. Но случается, что после сорока лет кусты начинают плохо плодоносить, и их приходится выкорчевывать.
После осмотра виноградников управляющий пригласил нас зайти попробовать вина, сделанного из выращенного им винограда.
На столе стоит около десятка длинных темных бутылок. Хозяин спрашивает, какого бы вина я хотел попробовать. Говорю ему, что не знаю сортов австралийских вин. Но мистер Вильямс отвечает, что у них европейские сорта винограда. И он наливает в длинные тонкие бокалы искрящийся напиток. Сам он не пьет его, а только пробует буквально по нескольку капель.
Виноделы в обиде на своих земляков, говорит мистер Вильямс. Каждый австралиец в год выпивает свыше 80 литров пива, а вина употребляет только около 7 литров. Поэтому приходится проникать на мировые рынки, конкурировать с Францией и другими странами, снижать цены, много средств затрачивать на транспортировку. И, конечно, доход получается небольшой.
Австралия производит около 15 миллионов литров вина в год. Примерно половина всего количества экспортируется в Англию. Литр в среднем стоит около 30 копеек. Однако потребитель платит за него в четыре-пять раз дороже. По дороге «руку прикладывает» не один миддлмэн.
Во двор въезжает шикарный «форд». В машине сидят три пожилых выхоленных господина. Мистер Вильямс торопливо покидает нас и направляется к машине. Владельцы фермы долго говорят что-то мистеру Вильямсу, а затем садятся в машину и уезжают.
Управляющий возвращается расстроенный. Беседа не налаживается. Мы благодарим мистера Вильямса и уезжаем.
На следующее утро мистер Ранкин, как условились, уже был с машиной у гостиницы, и мы поехали знакомиться с крупным винодельческим заводом фирмы «Орландо», расположенным в 20 километрах от Аделаиды.
В Сиднее, Мельбурне, Аделаиде мне не раз приходилось видеть световые рекламы «Орландо». Я видел магазины, гостиницы, различные заводы, принадлежащие этой фирме. Она владеет и несколькими винодельческими заводами. Однако мистер Ранкин говорит, что «Орландо» не только не самая крупная, но даже и не средняя фирма.
Сразу же за городом потянулись виноградники. Все они на шпалерах, хорошо обработаны. Проезжаем несколько небольших городков. Мистер Ранкин рассказывает, что значительная часть виноградарей, живущих здесь, — немцы, переселившиеся из Рейнской области Германии. Они и обучили англичан мастерству возделывания винограда.
В широкой долине показались большие серые корпуса с огромной надписью: «Орландо». Возле подъезда завода разбит цветник, а у стен здания растут пышные темно-зеленые кусты винограда.
Спустя несколько минут выходит мистер Ранкин в сопровождении двух джентльменов — директора завода и главного винодела.
Главный винодел после первых же слов переходит на русский язык. Он рассказывает, что его отец югослав, а мать русская. Она его обучила русскому языку и привила любовь к России, о которой он знает лишь по рассказам матери и книгам.
