Внезапно какая-то пьяная выходка со стороны управителя Эдуарда заставила его обратить свой взор на дальний конец стола. Это дало возможность Бретане незаметно взглянуть на человека, который вскоре должен стать ее мужем. Надо сказать, что решительное выражение лица и мускулистая фигура не производили отталкивающего впечатления, чего нельзя было сказать о самом их обладателе. Основными чертами его характера были коварство и злоба, а жадность этого человека соперничала с его похотью.
И, тем не менее, ее замужество было добровольной уступкой, на которую она согласилась ради того, чтобы остаться здесь, за белыми известняковыми стенами Глендонвика. Никакой муж, даже если бы это был ее избранник, не мог соперничать в ее мыслях с этим гордым наследием, которое завещано ей Эйлин. И если ради этого ей придется выйти замуж за Эдуарда, что ж, видно, так тому и быть. Во всяком случае, она постарается, чтобы этот торг не был уж совсем невыносимым для нее.
Скрип от стула, отодвигаемого Бретаной от дубового, поставленного на козлы стола, привлек внимание Эдуарда. — Я устала, сэр, и хотела бы пройти к себе в комнату. Думаю, что вы можете продолжить и без меня. — Она очень надеялась на то, что ее не будут больше заставлять участвовать в этой фальшивой комедии торжества.
— Как хочешь, все равно, скоро мы с тобой будем делить одну спальню.
Напоминание о предстоящей физической близости, на которую она обрекла себя, вызвало у Бретаны чувства горечи и страдания. «Как я это вынесу?»— подумала она. Затем, кивнув на прощание и миновав свору охотничьих собак Эдуарда, она поспешила к каменному основанию крутой лестницы центральной башни замка.
Перебирая в мыслях то, что внесло бы успокоение в ее смятенную душу, Бретана восстановила в памяти события, которые заставили ее пойти на это тяжелое соглашение.
Глендонвик — вот в чем дело, и важно только это. Она все решила для себя, и назад пути уже нет.
Тяжелая дубовая дверь в спальне Бретаны с грохотом распахнулась, как бы обозначив собой резкую границу между миром сновидений и пока еще туманно воспринимаемой реальностью. Инстинктивно она выпрямилась в постели, раздвинула великолепные складки толстого полога из дамасской ткани и, слегка склонившись, посмотрела в сторону открытой двери. Поджав под себя колени, Бретана голой спиной прислонилась к холодной деревянной панели комнаты, а затем быстрым движением собрала меховые покрывала и завернулась в них, пытаясь защититься от ранней утренней прохлады.
Ее обрамленные темными ресницами глаза цвета аметиста, еще за мгновение до этого сомкнутые в спокойном сне, теперь тревожно расширились и застыли в напряжении, пытаясь лучше разглядеть огромную фигуру, скрытую в тени за массивной дверной рамой. От вида ужасного незнакомца сердце и дыхание Бретаны чуть не остановилось, и, хотя она от страха к тому же почти лишилась дара речи, все же у нее нашлось сил чуть слышно спросить:
— Кто это?
Ответа от рослого посетителя не последовало. Вместо этого он медленно и осторожно прошел из темного коридора в комнату, скупо освещенную отблесками огня не погасшего с ночи очага. Бретана еще больше напрягла зрение и на этот раз смогла различить хоть что-то в незнакомце — его гигантский рост. Наконец она судорожно вздрогнула, поняв, что это был скандинав.
От ужаса дыхание девушки мгновенно участилось, и она широко открытыми глазами впилась в хорошо видный теперь конический шлем и кольчугу незнакомца, частично скрытую под его широким плащом кроваво-красного цвета. Неожиданно вспыхнувшие в очаге угольки высветили на этот раз полированную рукоять меча викинга.
Вид оружия мгновенно вызвал в памяти Бретаны острое воспоминание о последней осаде замка скандинавами, о чем она тщетно старалась забыть в течение целых семи лет. Пока прошлое и настоящее сливалось в одну чудовищную картину, Бретана по-прежнему с отчаянием всматривалась в скандинава.
Едва заметная улыбка скользнула по лицу викинга, который не мог оставаться равнодушным к точеной фигурке девушки и ее голых плеч. Глядя на груди Бретаны, бурно вздымавшиеся от страха, он, видимо, остался очень доволен тем, что увидел.
