— Спекулянты проклятые, управы на вас нет! — в сердцах выругалась какая-то пожилая женщина, когда Галя запросила с нее пятнадцать рублей за моток.
Молодой парень с веселой, озорной улыбкой подошел к Гале:
— Что у вас?
— Это не для вас.
— Да я не для себя, для жены.
— Для жены пойдет, — и Галя сунула ему в руки яркий моток, — пятнадцать рублей.
— Сколько? — удивленно переспросил парень.
— Пятнадцать, — повторила Галя. — Шерсть-то какая, заграничная, английская.
Но молодой человек вручил ей не пятнадцать рублей, а удостоверение сотрудника Московского уголовного розыска:
— А ну пошли!
Через несколько минут и Галя, и Оля, и незнакомая им женщина, только что купившая у них три мотка, сидели в машине, которая неслась по улице в сторону Петровки.
Молодой лейтенант заполнил бланк задержания Галины Федоровны Овчаренко и Ольги Наумовны Павловой. Оформил постановление о привлечении их к административной ответственности за мелкую спекуляцию, предупредил, что об их поведении пошлет официальное письмо ректору института.
Мухамед и Салей, когда услышали о том, что произошло в «Детском мире», испугались, стали допытываться у девушек:
— Наши фамилии называли?
— Да нет, почему они должны о вас спрашивать?
— А что вы говорили о нас?
Особенно страшно было Гале. Она острее других восприняла все происшедшее и дала себе клятву никогда в жизни не заниматься такими делами.
Галя с ужасом вспоминала обыск, разложенные мотки на столе, деньги, фотографирование на фоне всего этого. Она особенно боялась, что обо всем сообщат в институт и отцу с матерью.
Журикова задержали, когда он в валютном магазине на Кутузовском проспекте купил два блока сигарет «Кэмел» и две бутылки французского коньяка.
В отделении милиции он вел себя спокойно.
— Где приобрели чеки?
— Нигде не приобретал, мне заплатил пассажир-иностранец. У него не оказалось рублей. Не мог же я возить его бесплатно.
— Конечно, возить бесплатно его не стоило, — согласился старший лейтенант. — Однако по закону вы обязаны были сдать валюту или чеки в кассу таксомоторного парка. Разве вам этого не объясняли?
Журиков признал, что он, конечно, нехорошо поступил, совсем не нужно было так делать, и он пообещал, что больше никогда не допустит этого.
Старший лейтенант возвратил ему права и паспорт и заметил:
— Учтите, в следующий раз будем разговаривать серьезно.
Журиков ушел, а милиционер только вздохнул. Снял трубку:
— Сергей Александрович, ну я только что отпустил его. Бога и черта вспомнил, зарок дал…
Вечером Журиков рассказывал Карояну о беседе со старшим лейтенантом.
— Понимаешь, струхнул я здорово вначале, а он даже не обыскал.
Жена Журикова, услышав о задержании, заплакала:
— Я тебе, дураку, говорю, что тебя посадят.
— Сама дура! — рассердился Журиков. — Если бы они знали что-нибудь, давно бы посадили.
Нет, ничего не понял Журиков. Все оценил по-своему и не сделал тех выводов, на которые рассчитывали его навести чекисты.
*
Отношения между Галей и Мухамедом изменились. Она ждала ребенка. У Мухамеда появилась другая женщина, молоденькая продавщица из ГУМа.
Когда Галя узнала об этом, она не стала устраивать сцену ревности, только молчала, курила и все ходила по комнате. Потом взяла чемодан и стала укладывать вещи. Мухамед сидел неподвижный и чужой. Собралась быстро. Она не взяла ни сиреневой кофточки, ни золотых часиков. Ничего не взяла из того, что он подарил ей.
Новые трудности встали перед ней, и решать их теперь придется одной.
В институте на собрании обсуждали письмо из милиции, в котором сообщалось о спекулятивных махинациях Оли и Гали, им крепко досталось. Просто чудом оставили в институте.
После роддома Галя снова жила в общежитии. С Олей встречалась редко.
*
Кароян поездом выехал в Ленинград к Филиппову. Их познакомил Алик Хромой, уже пожилой мужчина, который постоянно околачивался около скупочного пункта на Ленинском проспекте.
Он регулярно приезжал туда на своем замызганном «Москвиче», ставил его в сторонку и присоединялся к таким же, как и он, перекупщикам золота и бриллиантов. Работал по мелочам, боялся. На эту «мелочь» да на пенсию и жил безбедно вместе с женой и дочкой. Жена была в курсе дел, иногда помогала ему.
