Я почувствовала себя достаточно уверенной, чтобы не смотреть под ноги и оторвать глаза от пола. Я встретилась взглядом с хирургом, которого тут же узнала, и его лицо побледнело.
«Вау», – только и сказал он.
Полагаю, он был совершенно справедливо впечатлен моими успехами.
«Я-я думал, что вы умерли», – заикаясь, произнес он.
Я важно повернула голову в сторону, задержалась на мгновение, а затем молча прошла мимо него.
Со временем я научилась распознавать этот характерный взгляд людей, которые словно увидели призрака. Врачи и медсестры, с которыми мне доводилось иметь дело вскоре после попадания в больницу, замирали на ходу, в полном шоке от того, что увидели меня живой. Поначалу я находила это оскорбительным. Мне казалось, что они не имели права давать оценку моей силе и воле к жизни, совершенно не зная меня. Со временем, однако, я стала считать это комплиментом – они лишь безмолвно давали понять, насколько плачевным было мое состояние и насколько невероятным было то, что я по-прежнему жива.
Следуя за указателем, я направилась в комнату ожидания, окончательно всех удивив.
Я даже позволила себе вообразить, что в один прекрасный день я смогу покинуть эту больницу. Я стала задавать вопросы, пытаясь понять, какие еще препятствия стоят у меня на пути от палаты интенсивной терапии к моему дому.
«Ну-ну, путь предстоит еще очень неблизкий», – начал ответственный за меня штатный врач. Его желание максимально подстраховаться перед тем, как завести разговор о моей выписке, дало мне понять, что его преследуют призраки прошлого. Совершенные им прежде ошибки находили прямое отражение в нашем нынешнем разговоре. «Нам нужно повторно провести компьютерную томографию, чтобы удостовериться, что кровотечение окончательно прекратилось. Мне бы хотелось, чтобы показатели вашей крови оставались стабильными как минимум три дня подряд без переливаний. Мне бы хотелось, чтобы ваша походка была стабильно устойчивой. Мне бы хотелось, чтобы вы смогли полностью обходиться без кислородного баллона. Вам приходится слишком часто пополнять запасы электролитов в организме – нужно как-то снизить частоту…»
Он почувствовал, что его беспокойство слишком очевидно, и попытался обосновать мне свои утверждения. «Не забывайте, что у вас массивное скопление крови, а фиброзная капсула печени сильно растянута. Вы задумывались о том, каково вам будет водить машину? Каково будет подскочить на кочке? А что, если в вас врежется другая машина? Что, если капсулу разорвет, а до больницы будет тридцать минут?»
«Что ж, жить я здесь точно не собираюсь, так что закажите компьютерную томографию. Кислород мне нужен только для ходьбы – когда я отдыхаю, то обхожусь без него, – возразила я, пытаясь переориентировать его в направлении реальных рисков, а не каких-то надуманных страхов. Было такое ощущение, словно я каким-то образом передала ему все свои беспокойства. – Я буду каждый день сдавать анализы в больнице рядом с домом, если вы сочтете это необходимым», – предложила я ему. Так начались переговоры.
Один врач – тот самый благородный акушер, которому позже придется выслушать мою гневную тираду о нерешительном, не уверенном в себе резиденте, – понял, к чему я клоню. «Вот что я вам скажу, – обратился он ко мне. – Я понимаю, как тяжело вам тут находиться. Я попрошу перевести вас вниз. Мы найдем для вас свободную палату. Там отличные большие ванные комнаты с встроенными сиденьями для душа. Вы можете попробовать принять нормальный душ. Смыть с себя этот клей от проводов и липкой ленты. Как вам такое предложение?»
Оно показалось мне таким же чудесным, как мороженое в жаркий солнечный день.
Единственное, о чем он забыл упомянуть, так это о том, что на нижнем этаже были также и зеркала.
Уже несколько недель я не видела своего отражения, и вот теперь стояла голышом напротив зеркала. Моя кожа была ядовито-желтой – следствие отказавшей печени. У меня была набухшая и покрытая сосудистой сеткой грудь, что напомнило мне о моей неудачной беременности. Мой живот выступал вперед и был обезображен огромными отвратительно-синими полосками, которые проходили вдоль всего тела. Скобки пожелтели и покрылись коростой, а место каждого прокола окружала запекшаяся кровь. Повсюду были клейкие полоски от липкой ленты с прилипшими к ним нитками и волосами. На руках и шее красовались фиолетовые с желтизной синяки размером с кулак. Бедра с внутренней стороны были иссиня-черными. Я посмотрела себе в глаза и почувствовала, как меня охватила волна жалости к самой себе.
