Мальчик и девочка ждали самолета. Им предстояло лететь в город, в школу. Терентий провел в этой школе уже один год. Настя собиралась впервые.
Они возвращались молча, осторожно обходя частые лужи.
Терентий был рослый смуглолицый мальчик, с пристальными карими глазами. Из-под кепки выбивались пряди мокрых черных волос. Он по-мужски широко ставил обутые в ичиги крепкие ноги охотника, чуть поводя при этом в такт шагам уже округлившимися крутыми плечами.
Настя не уступала товарищу ни ростом, ни широтой плеч, хотя была на год моложе Терентия.
Она тоже любила ходить широким охотничьим шагом и метко стреляла из ружья. Ее плотно подобранные под платок волосы открывали очень высокий чистый лоб.
…После обеда Настя раскрыла собранный в дорогу чемодан и не спеша стала пересматривать свой незатейливый багаж. Сверху лежали гладко отутюженная белая блузка и темносиняя юбка — парадная пионерская форма.
Бережно отложив галстук, Настя достала из чемодана толстую папку с гербарием таежных растений. Между широкими листами толстой бумаги лежали красные, синие, желтые, голубые цветы; тут же рядом — засохшие зеленые травы с широкими и узкими листочками, кудрявый мох ягель — олений корм. Много долин и горных склонов пришлось обследовать Насте.
Теперь она покажет этот гербарий в школе своим новым товарищам.
Пусть знают, что ее край совсем не бедный. В нем весело бегут звенящие реки, приветно шумят деревья, а долины покрыты пестрым ковром цветов.
Она перевернула еще один лист гербария и улыбнулась.
В левом углу широкого листа пришиты три пшеничных колоса с крупными золотистыми зернами; рядом — кусочек узловатой желтой соломинки, ниже — еще кусочек твердой соломинки, с густым кустиком белых корешков. Сверху на листе красивым прямым почерком написано: «Пшеница колхоза «Новая жизнь».
Настя осторожно подула на золотистые колоски, сдувая пыль. Ей вдруг захотелось, чтобы они зашумели, как в поле.
В душе она надеялась, что первая внесла в гербарий растений своего края пшеницу. Несколько лет назад этого никто не мог сделать. Пшеницу тогда эвенки не сеяли. Вот разве только Терентий в прошлом году…
Терентий оказался легким на помине.
Он шумно ворвался в дом и, не успев закрыть дверь, прямо с порога крикнул:
— Настя, знаешь что?!
— Поди-ка сюда, — не обратив внимания на его слова, позвала девочка.
Терентий охотно подошел ближе и заглянул в гербарий:
— Что у тебя тут нового?
— Видишь, пшеница.
— Вижу. Пшеница, — согласился Терентий.
Он помнил, что раньше ее в гербарии Насти не было.
— Недавно вложила?
— А как же! Без нее никак нельзя, — заметила Настя. — Ее бы на первый лист надо.
Терентий промолчал.
— Ты в прошлом году возил ее в город?
— Нет.
— А почему?
— У меня не было гербария.
— Ой, тихоня! Зачем молчал? Мы бы тебе из своих собрали.
Сообщение Терентия обрадовало девочку. Значит, она первая привезет в город колоски пшеницы, выращенной эвенками.
Настя поглядела в окно.
Изошедшие дождем тучи на виду таяли: сначала становились тонкими, прозрачными, потом исчезали совсем. Далекие горы теперь виднелись отчетливее, ярче, словно их кто-то подрисовал.
— Теперь прилетит? — с волнением спросила Настя.
— Должен прилететь, — уверенно сказал Терентий. — Теперь он все видит.
— А не забудет?
— Нас нельзя забыть. В школе сразу заметят: «Насти нет, Терентия нет. Где они?» Директор позвонит главному начальнику. Тот сразу прикажет: «Послать самолет. Привезти немедленно». Как же можно, чтобы кто-то не учился! Не полагается это.
* * *
Самолет прилетел рано утром. Он весело прошумел над домами, над вершинами растущих по улицам и огородам молодых берез, повернул за огородами, сел на специальную площадку и затих.
Несмотря на ранний час, к самолету собралось много провожающих.
Передав почту и получив новую, пилот забрал и уложил чемоданы ребят.
Настя стояла, прижавшись к матери. Ей жаль было расставаться с родными, домом, веселой улицей, друзьями.
Терентий подошел к самолету и укоризненно посмотрел на робкую девочку.
Настя увидела осуждающий взгляд товарища, торопливо поцеловала широкие теплые руки матери и храбро шагнула за Терентием.
