— Да уж, ребятня наверняка бы облюбовала это место. Все-таки странно, что доски не оторвали.
— Пойдем отсюда, — попросила я, к тому моменту беспокойство приобрело характер вялотекущей паники. Однако стоило мне выйти за калитку, как я вздохнула с облегчением.
К поселку мы решили возвращаться другим путем — вдоль озера. Теперь тропинка была не в пример лучше, кое-где и здесь вода подступала, но не так, чтобы нырнуть по щиколотку. На песке я заметила след протектора, значит, здесь можно и на мотоцикле проехать.
Мы добрались до ближайших кустов. В этом месте пустошь кончалась и начинался перелесок, а тропа теперь больше напоминала дорогу. Я оглянулась, чтобы еще раз увидеть маяк, ранее делать этого почему-то не хотелось. С этой точки он выглядел скорее зловеще. Как декорация к фильму ужасов: облезлый, с заколоченными окнами. Точно призрак, осколок исчезнувшего мира.
Я невольно поежилась, и тут же возникло чувство, что сзади кто-то есть. По спине пробежал холодок, дыхание сбилось. Очень медленно я начала поворачиваться, шепча едва слышно:
— Не бойся…
Она стояла в двух шагах от меня. Еле видимая тень, сгусток тумана. Голова опущена, лицо закрывают спутанные волосы. Женщина вдруг резко вскинула голову, и на мгновение я увидела ее лицо, точно давно выцветшую фотографию, где черты едва-едва проступают… Секунда — и она исчезла в кустах, но перед этим оглянулась, точно предлагая следовать за ней.
— Эй, в чем дело? — услышала я голос Вадима.
Он стоял впереди, с изумлением глядя на меня. Я поспешно приблизилась.
— Выглядишь так, точно привидение увидела, — сказал он.
— Так и есть, — кивнула я.
— В каком смысле? О, черт… Что ты видела?
— Женщину, кажется, молодую. Волосы до плеч, узкое лицо…
— И давно она в покойниках?
— Несколько лет. Пять-шесть, не меньше.
Другой бы решил, что я брежу, но Вадим в моих способностях не сомневался. В отличие от меня. Когда подобное случается, я терзаюсь вопросом: вижу ли я в действительности тени умерших, или это игра воображения? Несколько раз эти видения помогли раскрыть преступления, но сомнения меня не оставляли. Напротив, присутствие в моей жизни чего-то непонятного, если угодно, потустороннего, очень беспокоило. С каждым годом это беспокойство лишь росло. Нормальные люди не видят призраков и уж тем более не пытаются разгадать, что те хотят сказать.
— И что это значит? — спросил Вадим, все еще стоя на месте и хмуро меня разглядывая. — Эту бабу где-то здесь зарыли?
— Необязательно. Но с этим местом ее что-то связывает. Возможно, здесь, на дороге, она погибла. Произошел несчастный случай, и ее, к примеру, сбила машина.
— Я готов согласиться с чем угодно, но, если рассуждать здраво, это маловероятно. Только чокнутый способен здесь двигаться на скорости. Нормальный человек будет едва плестись, следовательно, сто раз успеет затормозить.
— А если он был пьян и в темноте женщину просто не заметил?
— Ну… — Вадим пожал плечами. — Поинтересуемся у хозяйки, не было ли смертоубийства на дороге?
— Хозяйка здесь не так давно и может не знать.
— Что ж, зададим этот вопрос какому-нибудь старожилу. Ты как? — приглядываясь ко мне, спросил Вадим.
— Нормально. Идем.
Он пропустил меня вперед и теперь шел сзади.
— Не хотел бы я быть на твоем месте, — сказал он через некоторое время. — Мне, бывает, видятся кровавые мальчики, но во сне. Это как-то успокаивает. Не знаю, что бы я делал, явись они вот так, средь бела дня.
— Тебе видятся кровавые мальчики?
— Ага. Души убиенных, надо полагать.
— Ты винишь себя в их смерти?
— Нет. Я солдат и выполнял приказ… На войне некогда рассуждать, кто прав и все такое. Начнешь херней страдать — и считай, уже покойник. Я убивал лишь тех, кто мог убить меня. Но им на это наплевать, и они все равно являются.
— Поэтому ты оказался в психушке?
— Не поэтому. Немного помял одну сволочь, которая, безусловно, того заслуживала. Но делать сие все-равно не стоило. Если честно, приложил я его крепко.
— Расскажешь мне эту историю?
— Как-нибудь…
Мы вышли к ближайшим домам.
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Вадим. — Считай, мы уже на месте. Как впечатление от этого живописного уголка? По мне — было бы нормальное, если бы покойнички белым днем не шастали. А ты что скажешь?
