Учитель стар, измят и сморщен. На его серой, заурядной физиономии можно
прочесть всю занудную жизнь, которую он провел в стенах этого учреждения, в
тесном общественном транспорте, в очередях, в кровати с такой же серой и
сморщенной от плохого питания женой, изредка в доме отдыха по соцстраховской
путевке со скидкой, выданной в награду за самоотверженный труд на благо и во
имя. В связи с шестидесятилетием Учитель награжден медалью «За доблестный
труд». Как человек скромный и бережливый, он носит медаль только по праздникам
или когда надо взять без очереди полкило масла, — после мартовского пленума
Высшего Совета Партии /ВСП/, принявшего решение об увеличении производства
продуктов питания, в одни руки больше полкило не отпускали. Конечно, медаль не
давала права получать продукты без очереди, но все знали, что со старпёрами,
носящими медали, лучше не связываться. Заедят. И Учитель об этом тоже знал.
Хотя от природы он был человеком не склочным, нацепив медаль, он старался
соответствовать общественному мнению. И у него это получалось не хуже, чем у
старпёров того же рода.
Если при описании Учителя невозможно сказать, как он одет, в отношении
Ученика поддается описанию только его одежда. Ученик одет в модную
«заграничную» куртку. Куртка называется заграничной потому, что куплена
втридорога у спекулянтов. По нормальной цене такие куртки продаются лишь в
закрытых магазинах и за особые деньги, выдаваемые лишь номенклатурным
работникам. Собственно говоря, слово «деньги» здесь имеет смысл лишь языковой
традиции, как сказал Вождь Партии в речи по поводу принятия шкалы рассчетных
талонов — «денег». Ученик, как и Учитель, получал деньги низшего ранга. И за
куртку ему пришлось уплатить почти трехмесячную зарплату. Ученик озабочен и
невнимательно слушает то, что говорит ему Учитель. Он недавно женился.
Пришлось, так уж глупо сложились обстоятельства. Если бы не женился, то
наверняка было бы персональное дело в Союзе Коммунистической Молодежи
(СКМ), и тогда зацепиться за Столицу вряд ли удалось бы. Родители Ученика и его
жены не хотят, чтобы они жили с ними вместе. Их можно понять: теснота. Но и
снимать комнату в условиях теперешней временной /что-то эта временность
затягивается уже на пятый год!/ дороговизны и жилищного кризиса немыслимо.
Тем более, что имелись строгости на этот счет, и не так-то просто снять
комнатушку, разве что на окраине или совсем за городом. А это значит три-четыре
часа на транспорт в день. Ученик лихорадочно думает, куда бы бежать из этой
«крысиной норы», где ему дали бы комнату. Но бежать некуда. Ему и сюда-то
удалось устроиться с большим трудом, лишь после того, как он подписал согласие
быть нештатным осведомителем Органов Государственной Безопасности /ОГБ/.
Что за жизнь, думает Ученик. Два молодых человека с университетским
образованием еле зарабатывают на нищенское существование, обречены угробить
всю жизнь только на то, чтобы получить в старости уже ненужную малюсенькую
квартирку и медаль. И это коммунизм?! Да заткнись ты, старый маразматик!
Много лет тому назад, бубнит Учитель, работал здесь один не в меру
любознательный сотрудник. Он стал собирать рукописи душевнобольных и хранить
их дома. Собрал огромную по тем временам коллекцию. И увлекся этими
рукописями до такой степени, что однажды заявил, будто здравые мысли он
находит только в них. Сотрудника, конечно, арестовали. Подловили на каком-то
пустяке. Кажется, рецепт на копеечное лекарство подправил. Но повод был
законный вполне. Коллекцию рукописей уничтожили. Разыскали всех живых
авторов рукописей и изолировали. Но потом возникла идея создания законного
хранилища такого рода. И вот за двадцать лет мы накопили гигантскую библиотеку
уникальных рукописей. Какова цель этого хранилища? Судя по огромному числу
рукописей, поступающих к нам, и по их содержанию, общество напряженно думает
о себе, причем — в нежелательном направлении. А сколько таких думальщиков
остается невыявленными? Наша задача не просто изъятие выявленных рукописей и
изоляция их авторов, но исключение самой возможности их появления, т.е.
профилактика. А для этого надо научно изучить причины появления людей такого
рода, их опознавательные признаки, методы их лечения. Чем раньше мы распознаем
начало заболевания и его характер, тем больше шансов, что мы сохраним для
общества здорового гражданина, а само общество охраним от влияния больного.
Кроме того, в некоторых рукописях обнаруживаются вполне здравые идеи и
результаты размышлений. Мы должны выявить их и передать в распоряжение
Объединенной Академии Наук /ОАН/, где они распределяются среди ведущих
ученых страны или готовятся для распределения среди руководящих лиц партии и
правительства.
