— Но мы чувствовали, что подобный контракт скорее должен быть заключен новым правлением, чем уходящим в отставку.
— Я не помню, чтобы видел что-то похожее в протоколах заседаний прошлого года, — сказал секретарь.
— Правильно, — сказал Рэймонд. — И я не припоминаю ничего такого.
— Естественно, — сказал Горфинкль. — Рабби тогда присутствовал на заседаниях. Мы не могли обсуждать это при нем.
— В таком случае, — заметил президент, — мы можем считать, что это просто обсуждалось неофициально некоторыми из членов правления. Не думаю, что нас это к чему-то обязывает.
— Я только изложил историю вопроса, — холодно сказал Горфинкль.
— Хорошо, берем это за основу. Что вы думаете, ребята, насчет идеи Бена о пожизненном контракте и годовом отпуске?
— Могу только сказать, что мне эта сделка кажется довольно выгодной, — сказал Агранат. — Учтите, я не имею ничего против рабби, но это выгодная сделка.
— Напротив, — сказал Горфинкль, — это обычная вещь. У рабби был год испытательного срока, затем с ним заключили пятилетний контракт. Следующим обычно бывает еще более длительный контракт, и в большинстве мест это пожизненный.
— Как идет оплата при таких контрактах? — спросил Марти Дрекслер. — Ежегодные повышения или…
— Думаю, да, — сказал Горфинкль, — или какая-то договоренность насчет компенсации в зависимости от роста цен. Мы не вникали в подробности.
— Мне кажется, надо о многом подумать в связи с этим, — сказал Дрекслер. — Если мы даем ему годовой отпуск, нам придется нанимать замену на время его отсутствия. Подумайте немного об этом.
— К чему ты клонишь, Марти? — спросил президент.
— Я скажу, к чему я клоню. Храм, рабби — это религия и все такое прочее. Но контракт это деловое соглашение, мне все равно, между кем и кем. Все должно быть ясно, и каждая сторона должна получить лучшее из того, что может. Смотрите, я уже говорил, что цены на раввинов повышаются из года в год. Это правда, но если мы берем рабби, которому подходит к пятидесяти, его шансы на получение другой работы не так уж велики. Он уже сходит со сцены. Тогда его позиция немного слабее, а наша немного сильнее. Сколько ему сейчас? Тридцать пять или вроде того? Так вот, предположим, что мы предлагаем ему пятнадцатилетний контракт с перспективой ведения новых переговоров, когда он истечет.
— Ого, даже не знаю…
— Это как-то грязно.
— Что в этом грязного? — спросил Дрекслер.
Стэнли Агранат помахал рукой.
— Я хочу внести предложение.
— Какое у тебя предложение?
— Одну минуту, господин председатель, предложение уже обсуждается.
— Какое предложение?
— Не было никакого предложения. Переливали из пустого в порожнее…
Рэймонд постучал молотком по столу.
— Одну минуту, соберитесь. Не было предложений, значит, нет причин не давать это сделать Стэну. Продолжай, Стэн.
— Я предлагаю, господин председатель, чтобы вы назначили комитет, который сходит к рабби, прозондирует почву, пощупает его…
— Ты уверен, что имеешь в виду рабби, Стэн?
Председатель постучал по столу.
— Эй, ребята, серьезнее.
— Если серьезно, — сказал Гудман, — то я хотел бы поправить предложение Стэна и создать комитет из одного человека, и предлагаю для этого Марти Дрекслера.
— Правильно, пусть с ним имеет дело один человек.
— Ну и как? Вы все за то, чтобы кто-то один вел переговоры?
— Правильно.
— Это единственный путь.
— Единственно честный путь — один на один.
— Хорошо, — сказал Берт Рэймонд. — Все, кто за это предложение, говорят «да», все, кто против, — «нет». Большинство «за». Только вот, пожалуй, это я должен говорить с ним вместо Марти.
— Нет, пусть пойдет Марти.
— Почему Марти? Мне кажется, как президент конгрегации…
Они боялись, что он может предложить слишком много, но никто не сказал этого вслух. Пол Гудман объяснил:
— Я предложил Марти, во-первых, потому что он — казначей, а контракт — это деньги. Кроме того, Марти финансист и знает все об увеличении стоимости жизни и прочих вещах. Но если не Марти, то мне кажется, что тебя мы хотели бы послать к нему в последнюю очередь, Берт, и именно потому, что ты — президент. Марти или любой другой всегда может сказать, что должен получить у правления дальнейшие инструкции или одобрение любой заключаемой им сделки, но что бы ни предложил президент, мы должны будем поддержать. И если ты что-то пообещаешь, а мы потом тебя не поддержим, тебе будет не очень-то удобно возвращаться и говорить, что твое правление с тобой не согласно.
