Заметно, как сильно ты нравишься ему, но он демонстрирует это крайне редко. Слова нежности как бы вылетают нехотя, но в его грубоватых ласках ты таешь, как свеча. Он пахнет. Пахнет по-особенному. Этот запах ты уловишь и различишь среди сотни других. Он курит. Курит, глубоко затягиваясь и глядя вдаль прищуренными глазами. Женщины играют в его жизни важную роль. Но он всегда одиночка. Даже при наличии жены и любовницы. Он – эдакий непонятый романтик, изгой, родившийся на пару веков позже положенного. Во времена, когда подвиги во имя прекрасных дам уже никому не нужны. Отчего он втайне страдает. А еще он любит рассуждать. О звездах, о глобализации, о природе и духовности.
Он начитан и развит. Но ни на чем не заострен слишком глубоко. Как будто ему нравится нанизывать и собирать разные знания. Бывает упрям. И чертовски обаятелен. Ах да, голос. Голос идет прямо из глубины живота. Приводит в состояние легкого отупения. Когда мир дает вдруг тебе остановку. Тебе совершенно все равно, есть ли у него счет в банке, сколько ему лет и какова его профессия. Ты просто попала. Я взглянула на его фотографию. Обветренное мужественное лицо. Взгляд, устремленный вдаль. Шрам, спускающийся вниз по верхней губе. Мне стало не по себе. Как будто кто-то обнажил мое плечо. Без моего на то согласия. Слишком глубоко увидел.
А потом он позвонил. Я услышала его хриплый голос. Как он произносил фразы. Он прожил много лет в Италии. Его русский все еще хорош, но некоторые фразы он произносит с акцентом. Мягко, и как будто бы нехотя.
Через три недели я взяла билет и полетела в Прагу. Прага в начале марта была прекрасной. Туман окутал Карлов мост. Я сидела в кафе в семь часов утра и наслаждалась тишиной, красотой этого чудного города. На столе дымился мой утренний кофе. В блюдце ароматно пах круассан. Невдалеке остановился слегка потрепанный фургон. Было заметно, что он отмотал немало миль, прежде чем доехал сюда. Я еще подумала: “Вот сейчас оттуда вывалится работяга, проковыляет до стойки в кафе, возьмет себе кофе и шумно выдохнет усталость. Он вышел. Закурил. Прищурил глаза. Подошел ко мне и сказал: “В жизни ты еще интересней”.
И плюхнулся в кресло рядом. Я ошалело смотрела на него. Все его лицо наискось пропахал большой шрам. Тонкий и длинный, как перо. Он был похож на пирата. Или на бомжа. Но очень интеллигентного. Он рассказал, как Италию с утра занесло снегом, и понадобилось немало смелости и усилий, чтобы приехать сюда и успеть до моего отлета. Я так никогда и не узнала, как он меня нашел.
Он фотографировал меня. На мосту. В ресторане. В платье. Без платья. Веселую и грустную, смешную и загадочную. Перед отъездом он высыпал ворох фотографий на мою кровать. Везде на них была я. Я – наивная идеалистка, я – карьеристка, я – нежная любовница. Я настоящая. Без прикрас и макияжа. Я, прекрасная в своей уязвимости.
Я взяла с него обещание, что он будет продолжать фотографировать. Что пойдет на курсы и станет профессионалом. Он стал им. Он объездил полмира, и его судьбе может позавидовать любой настоящий пират. Полгода он живет в Италии, полгода путешествует по миру. Его снимки печатаются известными изданиями, он узнаваем и популярен. А я все еще помню его обветренное лицо и заляпанный грязью фургон на Карловом мосту в Праге…
Перед моим отъездом в далекую страну, мои друзья подарили мне нежную утонченную фигурку. Эта девушка, то ли из фарфора, то ли из керамики, сидела, поджав длинные ножки, на небольшом, увитом плющом, пеньке. На ней было легкое, открытое платьице, длинные волосы были откинуты со лба, открывая романтичное, задумчивое лицо, а в руках у нее был волшебный шар желаний.
Этот шар действительно был непростым. Как выяснилось позже, под определенным углом он переливался всеми цветами радуги, и создавалось ощущение, что дело не в том, что он просто отражал свет. Он светился сам по себе. А на спине у девушки были крылья, самые настоящие крылья. Они просто возвышались за ее спиной и выглядели вполне естественно. Мои друзья сказали, что это – Я. Такая же романтичная, немного рассеянная, задумчивая девочка, все еще, независимо от своих прожитых лет, верящая в чудеса. Я взяла ее с собой, эту нимфу-ангела и поселила в спальне, неподалеку от своей кровати.
