Ведь как часто мы влюбляемся не в реального человека, а в тот, придуманный нами самими идеал, образ из детской сказки. Мой идеал выглядел примерно так: почему-то он должен был быть несколько брутальным, пахнуть сигарами и коньяком, курить как паровоз, ездить на большой и тяжелой машине и…голос… вот что самое главное – его голос должен был отзываться в самой глубине моего существа, где-то пониже пупка, сладостным стоном. Все это в совокупности с высоким ростом, буйным темпераментом и спонтанным сексом должно было обеспечить мне неземное счастье.
– Можно? – раздался низкий хрипловатый голос.
– Пожалуйста, проходите, – засуетилась моя секретарша, одергивая платье и кокетливо отбрасывая назад челку.
Я, после, часто дивилась, какое магическое действие он производил на дамочек, практически ничего для этого не делая. Просто особый наклон головы, нагловатая уверенность, бравада, чудная смесь мужчины и мальчишки, который не наигрался в свои взрослые игры. Иллюзия властного и темпераментного мачо, умеющего принимать самостоятельные решения, была полной и безоговорочной.
Я мечтала встретить мужчину, которым бы восхищалась. Я, летящая и стремительная, независимая и самобытная, хотела равного себе. Ощущать в его объятьях себя маленькой и защищенной, а потом спорить до хрипоты об устройстве вселенной, самозабвенно заниматься любовью под звездами, пить вино и скакать на лошадях. Эти, в общем, невинные мечты, в тот злополучный день обрели реальную почву под ногами. Так как вся эта мишура основательно и, как по волшебству, уместилась в одном человеке.
Если бы я и хотела сопротивляться, то все равно бы не смогла. Я подпала под его обаяние день на третий. После того, как напилась вина у костра под сумасшедше звездным низким небом и лежала на клетчатом пледе, а его собака недоуменно смотрела на меня, не понимая, кто я и зачем лежу на их пледе.
Как Вы уже поняли, он был воплощением моих девичьих грез. Все без исключения подпадало под категорию моего идеального мужчины. И этот образ путешественника с рекламы сигарет Мальборо, и эти сильные порывистые движения, и этот голос, томным отзвуком поселившийся у меня внизу живота.
За исключением одной, как мне тогда казалось, малозначащей детали: парень был давно и прочно женат. Тогда мне это показалось просто досадным недоразумением, которое скоро разрешится. Тем более что кольца он не носил. Ох уж эти стенания и заламывание рук спустя полгода отношений, когда понимаешь, что без этого человека жизнь – просто пресная лепешка, без вкуса и запаха, а он уходит каждый вечер домой, и ты сидишь, как идиотка, у окна и жалеешь, жалеешь себя и неудавшуюся судьбу свою.
Как оказалось, разводиться он не думал. Боялся. Дележки имущества. Что не успеет накопить денег на другую квартиру. Что состарится раньше меня, и я его брошу. Что не поймут родственники. И еще миллиона всяких прозаичных и скучных вещей, которые явились для него непреодолимым препятствием к нашему счастью.
И меня постепенно начало рвать на части. Когда он был со мной, я была счастлива. Почти. За исключением тех моментов, когда звонила его жена, и я вдруг осознавала, что всего лишь любовница. Второй сорт. Что со мной отдыхают, развлекаются, но не живут. Эта мысль меня убивала. Самооценка падала ниже некуда всякий раз, когда он уходил, и я оставалась одна. Потом я объявляла войну. Ставила его перед выбором. Он похудел на десять килограмм, болел и психовал. Но выбора не делал. Потом была фаза равнодушия. Я просто с ним ехала куда-то, мы неистово любили друг друга, но не говорили открыто, каждый из нас надел маску, под которой мы оба прятали жуткий страх потери. Мы не могли прожить и нескольких часов друг без друга. Расставшись, он сразу звонил мне, и мы могли часами дышать в трубку, как школьники.
Мы сошли с ума, и небо упало на нас, раздавив своей синевой. Я потеряла все ориентиры, я жила одним днем, от встречи к встрече. А потом я увидела себя со стороны. И поняла, что если сейчас не остановлюсь, могу повторить судьбу своей подруги, которая десять лет плачет и страдает, но пока не в силах разорвать этот порочный круг отношений. Мы познакомились с ней очень давно и совершенно случайно. Она вынырнула из таинственного виртуального мира лет шесть назад. Я спросила ее, есть ли у нее мужчина. Она отрезала резко и грубовато: “Да, а как же? Конечно, у меня есть любимый мужчина!” Пауза. После нескольких минут молчания почти как на приеме у психиатра: “Ты хочешь об этом поговорить?”
