— Он ведь следил за тобой сегодня ночью. Ты уехала от него на лифте, он вошел в подъезд, увидел, на каком этаже остановилась кабина, потом вышел во двор и посмотрел на окно твоего этажа. Естественно, в полвторого ночи свет горит у тех, кто не спит, а не спала, это сто пудов, только твоя бабушка, ведь она ждала тебя. Так он узнал, твои окна, а по окнам высчитать номер квартиры — раз плюнуть. Это-то просто сделать, меня другое напрягает…
— Что? — не оглядываясь, спросила Дина.
— Как Цыган узнал, что твои родители уехали и ты осталась с бабушкой? Ведь он не написал в своем письме «хочешь штоб твои родители были живы и здоровы», он написал именно про бабушку.
Дина внезапно повернулась и со страхом в глазах, словно догадалась о чем-то ужасном, посмотрела на Вадика.
— Ты понимаешь, что это значит? — дрогнувшим голосом спросила она. — Он все про меня знает! Все! Мою фамилию, имя, даже то, что мои родители в командировке! Я не понимаю, чего он хочет?
— Поговорить. Он же понятно нацарапал в своем послании: «есть разговор». — Вадик указал глазами на конверт. — Я бы подумал, что это детская выходка или глупая шутка, если бы Цыган не ударил меня по репе, — сказал Вадик, трогая пальцами кожу под левым ухом. — Посмотри, пожалуйста, что у меня здесь? — попросил он Дину и, повернув голову, подставил ей шею.
Дина подошла ближе, присмотрелась и сказала:
— Две маленькие красные точки, как спичечные головки. Похоже на ожог… — неуверенно предположила она, — или на след от змеиных зубов. А что, болит?
— Чешется, — сказал Вадик и стал чесать, чесать без перерыва, наяривая и одновременно разговаривая с Диной. — Так вот я и говорю: если бы он сегодня в подъезде не шарахнул меня по крыше, я бы не поверил в его угрозы. Но теперь я на своей башке испытал, что он пацан серьезный, а его угрозы — не шутка и не лажа. Вывод: надо идти в милицию.
При слове «милиция» у Дины вспыхнули глаза.
— Я тебе тысячу раз говорила, что у бабушки больное сердце, у нее будет инфаркт, когда она узнает эту историю! Родителей вызовут из командировки, гастроли сорвутся! Спрашивается, из-за чего?! Из-за того, что какой-то неграмотный придурок хочет напугать меня? Нет уж, обойдемся без милиции, — категорично заявила Дина, потом изучающее посмотрела на Вадика и предположила: — Может быть, ты боишься? Нет, если ты боишься, тогда, конечно, иди в милицию, жалуйся, что тебя ударили в подъезде по головке. Иди, скатертью дорога, только про меня там не говори ни слова, очень тебя прошу!
— Я не боюсь, а просто предупреждаю, что однажды он может выполнить свою угрозу. Например, позвонит в твою квартиру, а когда дверь откроет бабушка, он скажет всего пять слов: ваша внучка попала под машину. Что будет с больным сердцем бабушки?
— Не говори об этом! — топнула ногой Дина. — Да же думать об этом не смей! Не хочешь помогать — уходи! Без тебя справлюсь! А пугать меня не надо! Да перестань ты чесаться, в конце концов это противно!
Вадик с трудом оторвал руку от зудящей кожи и поспешил утихомирить Дину:
— Спокойствие, только спокойствие. Не будем нервничать, — сказал он. — Кстати, о бабушке, она дома? Мы не слишком громко разговариваем?
— Она у соседки, — угрюмо сказала Дина. — Пить хочешь?
— Хочу.
Дина вышла из комнаты и вскоре вернулась с двумя запотевшими бокалами, в которых шипела газировка.
— Значит, так, — деловито сказал Вадик, отхлебнув из стакана, — в милицию обращаться нельзя, на родителей рассчитывать бесполезно, тебе одной идти на встречу — опасно и глупо. Из всего этого выгорает, что на встречу нам надо идти вдвоем. У тебя есть баллончик со слезоточивым газом, я подберу на стройке дубину потяжелее. В общем, вдвоем мы одолеем Цыгана.
— Но он же предупредил, чтобы я была одна… — начала Дина, однако Вадик перебил ее.
— Знаю, что предупредил. Но если мы все сделаем путем, то он меня не заметит. Представь себя на его месте. Что бы ты сделала, если бы хотела проверить — пришел человек на встречу один или с бандой гоблинов?
— Ну-у, я бы наблюдала за подъездом из какого-нибудь укрытия, — неуверенно сказала Дина.
— Молодец, правильно мыслишь, — похвалил ее Вадик.
