— Клер, ты хотел о чем-то спросить? — сказала она.
— Да нет, я просто… — смутился он.
— Да ладно тебе. Ну да, однажды не повезло. Случилось землетрясение, и эта штуковина взорвалась раньше времени. Всего не предусмотришь.
Старки улыбнулась. Ей нравился Олни, нравились фотографии детей у него на столе.
— Она меня убила. Здесь, неподалеку. Убила насмерть.
Старки налила себе еще кофе. Жутко хотелось закурить. Старки курила по две пачки в день — а раньше и все четыре.
— Врачи меня вытащили. Я была уже там.
— Кэрол, ты уж извини. Что тут скажешь…
— Я ничего не помню. Очнулась — надо мной врачи. Потом больница. Вот и все.
— Понятно… Ну, надеюсь, тебе у нас в убойном понравится.
— Спасибо, старина.
Старки улыбнулась и вернулась на свое место. Слава богу, эту тему закрыли. Об этом вечно шептались у нее за спиной, а недели через две кто-нибудь набирался храбрости и спрашивал напрямик: тебя правда убило? И как там, по ту сторону?
Старки села за свой стол, стала просматривать дела об убийствах. Это было ее первое задание в убойном, и в напарники ей дали ветерана Бобби Маккью. Он прослужил в полиции двадцать восемь лет, из них двадцать три в убойном.
Маккью выложил перед ней десять текущих дел об убийствах и велел их изучить. Ей нужно было вникнуть в детали каждого. Кроме того, ей поручили вносить в дела новые отчеты и материалы, собираемые по ходу расследования.
Старки вытащила из сумки сигарету и уже собралась было совершить третью за день пробежку на парковку, но тут из своего кабинета вышел лейтенант Пойтрас.
Он обозрел помещение и громко спросил:
— Где Бобби? Маккью на месте?
— Он сегодня в суде, на слушании, — ответила Старки.
Пойтрас уставился на нее:
— Это вы были с Бобби в том доме в Лореле?
— Да, сэр.
— Собирайтесь. Поедете со мной.
Старки убрала сигарету и пошла за ним.
Солнце, уже набравшее за утро силу, светило сквозь ветви сикомор и стофутовых эвкалиптов. Я ехал по Лорел-Кэньон на вершину Лукаут-Маунтин. Несмотря на жару, молодые женщины толкали вверх по крутому склону коляски с младенцами, во дворе школы играли дети. Интересно, подумал я, а кто-нибудь из них в курсе, что было найдено там, на горе? Аромат дикого фенхеля не мог заглушить запаха гари от недавнего пожара.
Лу дал мне адрес дома на Ансон-лейн. Посреди улицы стояла машина с радиостанцией, за ней синий «форд». Лу Пойтрас, детектив Кэрол Старки и двое полицейских в форме о чем-то беседовали. Старки только пару недель назад попала в отдел, поэтому я, увидев ее, удивился.
Я припарковался за «фордом» и подошел к ним.
— Лу! Старки, теперь ты этим занимаешься?
— Старки приехала вместе с Бобби, когда патрульные сообщили о трупе, — объяснил Пойтрас. — И пробыли там, пока не прибыла опергруппа.
— Полтора дня на это угробили.
Пойтрас нахмурился и обернулся к дому:
— Ты хотел посмотреть, что у нас есть? Любуйся.
Дом был небольшой, с испанской черепичной крышей, усыпанной палой листвой и сосновыми иголками. На гараже еще болтался обрывок заградительной ленты.
Пойтрас поморщился — судя по всему, в дом ему идти совсем не хотелось.
— Старки тебе все покажет. Но у нас нет никаких материалов по вскрытию. Они все в Управлении.
— Ну, что есть…
— Там жарко как в аду. Кондиционер выключен.
— Ценю твои старания, Лу. Спасибо. И тебе, Старки, тоже.
Действительно в доме было жарко как в печке. У продавленного дивана и журнального столика стояло потертое кресло. С него срезали куски обивки — она вся была залита кровью. Выключатели и дверные ручки были посыпаны порошком — с них снимали отпечатки пальцев.
Старки тут же сняла куртку.
— Фу! Ну и вонь!
— Расскажите ему, что вы нашли.
Старки встала посреди комнаты, показала на пятно на полу.
— Кресло стояло не у дивана, а здесь. Когда тело унесли, здесь все передвинули. Он сидел в кресле, откинувшись назад, в правой руке револьвер, «таурус» тридцать второго калибра.
— Кресло стояло посреди комнаты?
— Да, развернутое к телевизору. На полу валялась бутылка виски — видимо, он к ней прикладывался.
— Сколько было сделано выстрелов?
— Один, — ответила Старки. — Под подбородок.
Пойтрас стоял у двери. Пот со лба катился по его щекам.
