— Я был в доме Брэдли вчера вечером. Кто-то звонил туда и до смерти напугал Шейлу.
— Это одна из причин, по которой Брэдли хочет вас видеть. Мы в офисе в Сенчери-Сити. Вам хватит тридцати минут, чтобы добраться?
— Дайте мне чуть больше времени, и тогда я успею придумать что-нибудь забавное. Хочется проверить, удастся ли мне вас рассмешить.
Но она уже повесила трубку.
Я снял с себя кота, сходил на кухню, выпил полный стакан воды, потом налил себе еще, и тут снова зазвонил телефон. Лу Пойтрас.
— Я сделал кое-какие звонки. Те двое парней, которые давеча пасли тебя, работают в азиатском подразделении Полицейского управления.
— Эй, ты хочешь сказать, что Нобу Ишида — не простой бизнесмен?
— Если задействованы люди из АПП, Гончий Пес, все достаточно хреново, — заявил Пойтрас и повесил трубку.
Значит, азиатское подразделение Полицейского управления? Может быть, я был прав насчет старины Нобу. Может быть, он глава международного картеля, занимающегося похищением произведений искусства. Может быть, я раскрою Большое Дело и меня провозгласят Величайшим Детективом Мира. Здорово!
Я накормил себя и кота, принял душ, оделся и сорок минут спустя сворачивал на бульвар Сенчери-Парк-Ист. День выдался ясным, солнечным и не таким жарким, как вчера. На тротуарах прогуливались женщины в откровенных летних нарядах. Прежде Сенчери-Сити был съемочной площадкой на открытом воздухе студии «Двадцатый век Фокс». Теперь здесь расположено множество роскошных офисных зданий из стекла и бетона, разделенных зелеными лужайками и калифорнийскими тополями. Улицы носят названия, вроде бульвар Созвездие, авеню Звезд и Галактический Путь. Здесь принято иметь все — или ничего.
Башни Сенчери-Плаза — это одинаковые треугольные сооружения, каждое в тридцать пять этажей, где располагаются агенты, адвокаты, бухгалтеры, менеджеры, управляющие, снова адвокаты, владельцы «порше». Башни Сенчери-Плаза — самые высокие здания в Сенчери-Сити. Иначе и быть не может — в противном случае в них не уместились бы все эти «эго». «Уоррен инвестментс» занимал половину семнадцатого этажа северной башни. Одна только арендная плата наверняка превышала валовой национальный доход Швеции.
Я вышел из лифта и оказался в огромной приемной, блистающей стеклом и хромом. На белых кожаных креслах сидели важные на вид мужчины и женщины, которые держали на коленях важные на вид портфели. Похоже, они здесь уже давно. В самом центре U-образного командного поста восседала стройная чернокожая женщина. Ее голову украшала телефонная гарнитура с микрофоном размером с острие карандаша.
— Элвис Коул, — сказал я. — К мистеру Уоррену.
Она нажала на какие-то кнопки, что-то пробормотала в микрофон и объявила, что за мной сейчас придут. Важные на вид мужчины и женщины посмотрели на меня с завистью. Через несколько мгновений пожилая женщина с седыми волосами, собранными в тугой пучок, и приятными манерами провела меня по бесконечному коридору. За тяжелой стеклянной дверью находился кабинет исполнительного секретаря. Далее располагалась двойная дверь, через которую мог бы легко проехать тяжелый грузовик.
— Проходите, — пригласила женщина.
Я так и сделал.
Брэдли Уоррен, скрестив руки на груди, сидел за черным мраморным столом длиной чуть меньше дорожки для боулинга. На его лице застыла улыбка Дж. Джона Джемисона.[23] Он улыбался явно недовольным пятерым японцам. Трое из них расположились на белом шелковом диване и были такими старыми, какими бывают только азиаты, с обветренной тонкой морщинистой кожей, наводящей на размышления о вечности. Двое других японцев, значительно моложе и намного крупнее, дюйма на два ниже меня и фунтов на двадцать тяжелее, пристроились по краям дивана. У них были широкие плоские лица и глаза, которые смотрят на тебя так, что сразу же становится понятно: им наплевать, как ты к этому относишься.
Тот, что устроился справа, был одет в сшитый на заказ костюм от «Лоуренса Маркса», в котором казался толстым. Впрочем, если знать, куда смотреть, сразу можно было понять, что толщина тут ни при чем. Сплошные мускулы. Его товарищ был в костюме из коричневой ткани в елочку и явно пользовался услугами того же портного. Разнорабочий и его клон. Джиллиан Беккер сидела выпрямившись на краешке обитого шелком стула на фоне стеклянной стены, выходящей на север. Выглядела она очень мило. Яппи, но милая.
