— А если бы вы не ответили?
— Он тут же разорвал бы меня!
— Ах, мне дурно, — сказала Бабоныко и, наверное, все-таки упала бы в обморок, если бы Людвиг Иванович не открыл пузырька и не запахло такой кислятиной, что Бабоныко тут же зажала нос.
— И вы хотите, чтобы я этиб дабазалась? — прогнусавила она, с ужасом глядя, как натирают себя «паролем» Нюня и Людвиг Иванович. — Дет, дет, бои дервы де передесут этого запаха! Человек, который уважает себя, де божет плохо пахдуть!
— Раскудахталась! — проворчала бабушка Тихая. — Мазюкай меня, Лютик Иваныч!
— Ой, дядя Люда, ой, вы ж и правда на лютик похожи! — рассмеялась Нюня, сначала разглядывая муравьиную антенну, а потом прилаживаясь размахивать и по-муравьиному постукивать ею.
— Матильда Васильевна, у вас бывают мигрени? — спросил Людвиг Иванович, кончая намазывать Тихую.
— Бигреди? Девероятдые!
— Так это первое средство; графини только так и спасались от мигреней и обмороков.
— Деужели? — спросила недоверчиво Бабоныко, но все-таки подвинулась ближе к Людвигу Ивановичу.
В то время как Людвиг Иванович, уговаривая и приговаривая, намазывал Бабоныку, Нюня так увлеклась игрой с антенной, что подошла совсем близко к муравьям, внимательно разглядывая, как орудуют антеннами они, и тщательно копируя их движения.
— Ну, вот, — сказал Людвиг Иванович, сбрызгивая напоследок Бабоныку. Духи «Кармен», да и только!
— Детка! — закричала вдруг не своим голосом Бабоныко. — Куда ты?
Стремительно обернувшийся Людвиг Иванович увидел только, как на растопыренных ногах несется муравей, а за ним, зацепившись за него антенной, но не выпуская ее из рук, мчится Нюня. Миг — и они исчезли.
— Этого только не хватало! — сказал как никогда серьезно Людвиг Иванович и, не обращая внимания на причитания Матильды Васильевны и брюзжание бабушки Тихой, наскоро смастерил из паутинной веревки нечто похожее на гамак и натянул его на две оставшиеся у них муравьиные антенны.
Муравей, к которому прицепился паутинной петлей Людвиг Иванович, несся вперед со скоростью гоночной машины. Дорога была ужасная — ухабы, крутые спуски. Паутинный гамак хорошо пружинил. Старушки, вцепившись с двух сторон в Людвига Ивановича, только ахали и охали: ахала Матильда Васильевна, охала Тихая. Однако Людвигу Ивановичу было не до них. Одной рукой он крепко держал паутинные вожжи, другой сжимал фонарик, водя им по сторонам, — Нюня ведь могла удариться, упасть, выпустить свою антенну и лежать где-нибудь на дороге. Время от времени их муравей резко останавливался, чтобы «поздороваться» со встречным. Потом снова срывался с места и развивал гоночную скорость. Старушки уже не ахали, а стонали. Людвиг Иванович светил фонарем по сторонам. Нюни нигде не было.
Впереди возник просвет, еще через мгновение муравей затормозил, и они оказались возле площадки, на которой муравьи исполняли какой-то танец: делали пробежки, поводили туда-сюда брюшками, подскакивали, опускали и поднимали антенны, потряхивали головами, покачивались и даже кувыркались. В самой гуще муравьев путешественники увидели Нюню — она как ни в чем не бывало училась муравьиным танцам.
На секунду замерев, их муравей кинулся в самую толпу, и быть бы свалке, если бы Людвиг Иванович вовремя не перерезал «вожжи». От двойного толчка старушки перевернулись и вскрикнули. В ту же секунду Нюня была возле них, помогала Людвигу Ивановичу поднимать и отряхивать старушек и при этом болтала, не закрывая рта:
— Вот и вы! Я думала, вы немного позже подъедете. Вы видели? Я научилась танцевать, совсем как муравьи. Вот здорово! Когда я снова стану большая, я в школе всех научу муравьиным танцам. Никто не умеет, а я умею! Ты не очень ушиблась, бабунечка? Вот подожди еще немного, и ты здесь всему научишься! Я так и знала, что вы тоже приедете на антеннах!
— Анюнечка, деточка, как ты меня напугала! Я думала, умру от ужаса, а ты здесь танцуешь! И, господи, хотя бы мазурку, а то какие-то дикости!
— Нюня, еще одна такая выходка — и я отправлю тебя назад! — строго сказал Людвиг Иванович.
— А то можно пауку подбросить, — предложила Тихая, и было непонятно: не то она так мрачно шутит, не то и в самом деле считает, что Нюня им в помеху.
