— Ну и что же теперь, бросаться на всех в порыве безумия? — язвительно спросила я.
— Дура, — с чувством превосходства сказал Инстинкт. — Меня слушай! Я не подведу. И еще — у тебя есть Интуиция. Она всегда точно знает, что, куда и с кем. Но у тебя она в плену, под гнетом разума. Поэтому ты выбираешь не тех, кого хочется, а тех, кто рекомендуется опытом. По велению, так сказать, Разума.
— Нудный ты, — в сердцах бросила я.
— Это я-то нудный? — удивился Инстинкт. — Да ты меня совсем не знаешь! Я игривый! Я природный! Я естественный! Ты лучше со мной дружи. А ты все подавляешь да подавляешь.
— Ладно, буду дружить, — пообещала я. — Попробую, по крайней мере. Ой, что это?!
Откуда ни возьмись появилась огромная пчела. Или шмель — я не разбираюсь. А может, и вовсе оса. Она громко жужжала и явно собиралась вонзить в меня внушительных размеров жало. Наученная горьким опытом, я не стала ждать.
— Эй, подруга, ты кто, откуда и зачем?
— Я — Ревность, — басовито прожужжала Пчела. — Сейчас я ужалю тебя в самое сердце.
— Не надо, — быстро отозвалась я. — Зачем мне уколы ревности? Не нужны они мне. Говори, как тебя отпустить!
— А никак! — радостно сообщила Ревность-Пчела. — Я, как муха на мед, а точнее, как пчела на варенье, лечу туда, где имеется уязвленное самолюбие.
— А у меня, что ли, имеется? — обеспокоилась я.
— А как же! — Зловредная Пчела примеривалась, как бы поудобнее меня цапнуть.
— Ну подожди же! — взмолилась я. — Ну укусишь ты меня, и что? Говорят, пчелы после этого умирают. Давай лучше подумаем, как нам быть, чтобы и ты летала, и я по жизни спокойно шла. Угу?
— Лечи самолюбие, — посоветовала Пчела. — Наполняйся позитивным отношением к себе. Когда ты себя обожаешь, никаких уязвленностей не наблюдается.
— А как наполняться? — тут же спросила я.
— Почаще делай для себя что-нибудь хорошее. Твори добрые дела, чтобы было, за что себя уважать. Когда себя уважаешь — и других уважаешь. Когда себе даешь право на ошибку — и другим даешь. Когда ты наполнена светом — и вокруг тебя свет.
— Поняла. Исправлюсь. Не будешь кусать? — поспешила ответить я.
— Ну, погожу пока, — не стала настаивать Пчела. — Но я тут рядом, имей в виду.
— Учту, учту, — пробормотала я, продвигаясь вперед, пока еще кто-нибудь не появился. И тут же как накликала: впереди материализовалось нечто белое, полупрозрачное, колышущееся.
— Привидение! — охнула я.
— Я Призрак Несбывшейся Любви, — грустно сообщило привидение. — Ну, здравствуй, повелительница!
— Приплыли. Я — Повелительница Призраков, — хохотнула я. — И что мне теперь с тобой делать?
— Повелевай, госпожа! — взвыл Призрак, падая на колени. — Гони меня, гноби меня, поноси меня — я никуда не уйду! Я буду припадать к твоим стопам, лобзать край твоей одежды…
— Вот только не надо лобзать мои джинсы, — отпрянула я. Мост угрожающе закачался. — Ты это… встань! Ты чего? Стыдно даже. Какой-то ты униженный. Мазохист, что ли?
— Ругай меня последними словами, презирай меня, топчи меня… — снова завел свою бодягу Призрак.
— А ну помолчи! Ты мне сосредоточиться мешаешь, — приказала я. Призрак послушно замер на полуслове. Ага! Кажется, я нащупала его слабое место.
— А ну рассказывай, для чего ты здесь объявился?
— Для отражения, — с готовностью доложил Призрак Несбывшейся Любви.
— Кого отражать будем? — бодро спросила я. — Гуннов, варваров, псов-рыцарей, Золотую Орду? Ну?
— Тебя, госпожа, — смиренно отвечал Призрак, склонив голову.
— В смысле? — оторопела я.
— Я — всего лишь твое отражение, — пояснил Призрак. — Жертва, которую ты готова принести ради того, чтобы тебя любили.
— Что-о-о??? — Я так отпрыгнула, что чуть не свалилась с моста. — Да ты что себе позволяешь? Да я тебя!
— О-о-о, накажи меня, отвернись от меня, порази меня! — в экстазе завопил Призрак. — И тогда я смогу упиваться жалостью к себе, и обвинять себя, и дергать себя за самые тонкие струнки души, и лелеять воспоминания о Несбывшейся Любви до скончания веков!
— Да я тебя! Да ты мне! — задохнулась от праведного гнева я. Это было уже слишком!
— А ведь не зря тебя так зацепило, есть у вас что-то общее, — флегматично заметил Инстинкт.
